Старшина. Ну и длинная подворотня, мля.
Новичок. Ага.
Старшина. Тут когда-то на лошадях заезжали.
Новичок. Ага.
Старшина (после паузы). Ты, смотри, тут пошаливают. По вечерам. Потому как темно.
Новичок. Ага.
Старшина. Днем-то тихо. При свете. Только по вечерам. Темень, мля. Фонарь не горит. Да и нету его.
Новичок. Ага.
Старшина. Будешь ночью входить — спиной к стенке жмись. Понял?
Новичок. К которой?
Старшина. Чего — к которой?
Новичок. Ну к стенке. Их же две — вон одна, вон другая.
Старшина. Один хрен. Либо к той, либо к этой. Спиной к стенке. Чтоб сзади кто не напал, ты понял? Вот так вот. Осторожненько.
Новичок. Ага.
Старшина. А лучше вообще не входи. Видишь — темень стоит, ну и хрен с ним.
Новичок. Ага.
Старшина. Потом в кабак — заходишь туда — заходите — потому как вдвоем ты, — заходишь — ничего не делаешь. Тебя на хрен и так боятся. Побыл малость и вышел. Понял? Предложат поддать — отказывайся. Они всегда предлагают — давай, мол, чего ты — в компашку затягивают — потому как боятся. Понял? Ты, мля, виду не подаешь, что тоже в штаны наложил. Документы у них не спрашиваешь. Только тех проверяешь, которые не торчат там все время.
Новичок. А откуда я знаю?
Старшина. Чего?
Новичок. Что они не торчат там?
Старшина. Кто?
Новичок. Ну, которые не торчат там все время. Откуда я знаю, что они не торчат?
Старшина. Потому что ты там торчишь. И видишь, которые там торчат.
Новичок. Ага. (Пауза.) А чего мы тут делаем?
Старшина. Исполняем, что делаем. Делать тут ничего не надо.
Новичок. Ага.
Старшина. Оглядимся тут. Как-никак все же наш участок, пусть видят. И дальше пойдем.
Новичок. Да нас тут никто не видит.
Старшина. Потому что их дома нету. А может, попрятались все. Оглядимся и двинем дальше.
Новичок. А счас чо мы делаем?
Старшина. Исполняем, мля. Это и есть работа.
Пауза.
Новичок. Ух ты, перекладина.
Старшина. Ага.
Новичок. У нас тоже такая была.
Старшина. Такая?
Новичок. Ага. Точь-в-точь.
Старшина. Ну, перекладина.
Новичок. А потом куда-то пропала.
Старшина. Кто?
Новичок. Ну перекладина. Еще дома. В деревне. Когда я у мачехи жил. А потом куда-то пропала, не помню.
Пауза. Входит Отец.
Отец. Здорово.
Старшина. Привет.
Отец. Довели, бляха. Все время чего-нибудь.
Старшина. Чего пылишь?
Отец. Приходишь со смены — работа досталась говно — как всегда — ни зажать, ничего — разрываешься между двумя станками — патроны говно — потом на автобусе — давка — приходишь домой — а тут эти вцепились, подняли хай — не поймешь, чо им надо — все время меня сношают — ну все время, сучары.
Старшина. Ага.
Отец. Его дома-то нет — сколько времени — забрали обоих — его и сеструху — и на меня же клепают — совсем довели, сучары. Пить будете?
Старшина. Счас не можем.
Отец. По маленькой, ну.
Старшина. Да не можем мы.
Отец. Чо не можете, когда можете.
Старшина. Счас никак.
Отец. Я серьезно вам говорю — куда это на хрен — никаких нервов не хватит, бляха — приходишь домой — а тут это — чо, правда не будете? Домашняя.
Старшина. Не, спасибо.
Отец. Прихожу, понимаете — закручен уже до предела, мля — а тут это. Мало того, что и так ни хрена никогда — так тут еще это.
Входит Старуха, в черном платке, с дохлой кошкой на руках, останавливается посередине. Все оборачиваются к ней.
Старуха. Не знаю. Надо зарыть. (Медлит.)
Новичок. Кошка. Дохлая.
Старшина. Точно.
Старуха. Не знаю — даже не знаю — была еще теплая — а теперь зарывать — не знаю… (Кладет кошку на землю, стоит, потом уходит к себе.)
Отец. Вот чего она мне навешивает. Кошку, мля.
Старшина. Чего?
Отец. Говорит, будто это пацан мой — когда его дома-то нету давным-давно — курва старая.
Старуха входит с лопатой.
Старуха. Надо похоронить. (Оглядывается.)
Отец. Куда на фиг! Тут сад! Не хватало тут падаль еще зарывать. (Пауза.) Еще чего — падаль сюда — чтоб тут мухи плодились.
Старуха. Сказали похоронить — а куда?
Старшина (после паузы). По-моему… Я не знаю. Но думаю, можно.
Отец. Пусть хоронит — мне что — но не здесь же — это мой сад.
Старшина. Ты, что ли, один тут? Двор общий.
Отец. Не важно — пусть разрешение принесет — из этого — исполкома.
Старуха плачет.
Старшина. А ну живо, бери лопату.
Новичок. Давай помогу, мамаша.
Старуха. Не дам! Отойди! Отойди от меня!
Новичок пожимает плечами. Пауза. Старуха копает яму. Выглядывает Соседка, наблюдает за происходящим, стоя в дверях. Старуха берет кошку на руки, прижимает к груди, гладит, целует, опускает в яму.
Новичок. А гроб где? (Смеется.)
Старуха оглядывается на него, потом начинает засыпать яму руками, все смотрят. Старуха, стоя на коленях, разравнивает землю, застывает. Пауза.
(Вполголоса.) За упокой, что ли, молится?
Старшина. Заткнись.
Старуха стоит на коленях, возможно, молится, поднимается, уходит к себе.
Отец. Во дает, а? Совсем шизанулась — оплакивать кошку сраную.
Старшина (Новичку). Ты чего балабонишь? У нее горе, мля. Это бывает.
Новичок. Да я ничего.
Старшина. Ты на фиг с людями работаешь. Гиблое дело. Тут понимать надо, когда балабонить.
Старуха входит с кошелкой. Из сумки сочится кровь.
Старуха. А с этим теперь что делать? Куда теперь это? (Подходит к могиле.) На две недели — думала, хватит — на две недели — очередь отстояла — трамвая сколько ждала — куда их теперь? А блюдечко-то ее — в кухне стоит под раковиной — блюдечко-то ее… (Бросается в дом.)
Новичок. Чего это?
Старшина. Наверно, жратва ее.
Старуха (входит с пластмассовым блюдечком). Вот блюдечко-то ее — куда его? (Пауза.) Сижу в кухне — смотрю на него, реву. Нельзя мне смотреть на него — на блюдечко — нельзя оставлять его. Она все двенадцать лет — из этого блюдечка — стояло все время под раковиной — а она еду выхватит — и таскает по кухне — только пол подтирать успевай — и так все двенадцать лет — сколько я ее костерила! (Пытается сломать блюдце, не получается, кладет его на землю, уходит в дом.)
Отец. Ненормальная. Я серьезно вам говорю — с приветом — а они ее слушают — нет бы меня послушали — донесла на меня — и поверили, вот этой вот ненормальной! А этого исполком не видит?! Вот этого?! А?!
Старуха выходит с топором. Подходит к блюдечку, бьет по нему топором, колошматит, пока оно не раскалывается. Потом колошматит по сумке с мерзлыми куриными головами. Все смотрят.
