Она за час весь лагерь обошла,
Направилась зачем-то к косогорам,
Купаться?... за спиной река текла,
С вершины вид открылся для обзора.
Костры, навесы, шалаши и лежаки
Среди деревьев у подножия пестрели,
Здесь встали лагерем живые "мертвяки",
И жизнь в нем шевелилась еле-еле.
Казалось, даже птицы не поют,
Нас провожали взглядами колючими,
Я ощутил, как в спину нам плюют
И проклинают при удобном случае.
Кто я для них? Предатель, подкаблучник,
Она же баба, взявшая их в плен,
И, кажется, что смерть была бы лучше,
Когда сейчас не в силах встать с колен.
Тревога таяла как снег весной с холмов,
Она им ничего не обещала,
Заботою и парой добрых слов
Во взгляде недоверье побеждала.
Я по привычке хмурился в сторонке,
И делал вид, что я здесь не при чем,
У самого внутри преградой тонкой
Удерживался чувств безумных шторм.
Вчерашний ад, о прошлом ностальгия—
Перемешалось всё, лишая сил,
Передо мной сейчас враги живые,
Но я когда то ведь таким же был.
Обход, похоже, близился к концу,
Я растерялся... хоть и ожидал,
Но кровь потоком хлынула к лицу,
Когда убийцу взглядом повстречал.
Но даже с ним она была мила,
Я отвернулся, ревностью душимый.
— Зачем? Зачем она его спасла?
Бурлила злость во мне неугасимо.
Обратно мы пошли в обход холма,
И тишина шагала между нами,
В терзаньях мыслей я сходил с ума,
Но небо первым разлилось слезами.
Я шел неторопливо, весь в себе,
Дождя вокруг совсем не замечая,
А он обильно слёзы лил с небес,
На нас двоих при том не попадая.
— Ну не молчи, пожалуйста, не надо!
Не отгораживайся от меня стеной,
Так мало телом быть с тобою рядом,
Так много быть единою душой.
Но сердце билось, словно птица в клетке,
Так горечь слов не хочется глотать:
— Я в жизни умираю слишком редко,
Чтоб до конца происходящее понять
К чему все это? Я убью злодея,
А ты его у смерти отберешь,
Ни сил своих, ни жизни не жалея,
Всё за чужие смерти отдаешь.
Кто я? Такой же, в сущности... мертвец,
А если жив, то сохранил ли душу?
И сколько истины в биенье двух сердец?
Быть может, я уйду и мне конец,
Лишь стоит чары ведьмины разрушить...
Насколько мне судьба принадлежит?
Быть может мир мой это только клетка,
И я живу, чтоб лишь тебе служить,
Чтоб быть в твоих руках марионеткой?
Ёе глаза переполняла горечь,
С улыбкой виноватой на устах,
Она ведь даже не пыталась спорить,
Чтоб всё расставить по своим местам.
— Мне ни за что уже не разобраться,
От истин лжи вовек не отличить,
Куда? зачем? и за кого сражаться?
И я боюсь, что может оказаться,
Что ты меня заставила любить!
Вот тут она серьёзно разозлилась,
Последней каплей очи вспыхнули огнем,
Освобожденные от чар природы силы
Вдруг на меня обрушились дождем.
Стою промокший с головы до пят,
Дождь вновь спокойно капает в сторонке,
Её глаза как искорки горят,
В них блещет смех нашкодившей девчонки.
Она мне показала свой язык,
Тут я не мог уж на чертовку злиться,
Обнял покрепче и к губам приник,
Не в силах поцелуем насладиться.
У губ любимых вкус лесной брусники,
Она растаяла, руками оплетен,
Земною девушкою стала из владыки,
Про все забыла и накрыла нас дождём.
Смотрю в её зеленые озёра,
— Ну что же, ведьма рыжая моя,
Похоже в рамках неоконченного спора
На этот раз как будто бы ничья.
***
В сухой одежде восхожу на холм,
И все же мы в неравном положении —
Она заранее все знает обо всем…
А я… Все время предстаю глупцом…
Что там за шум? Похоже на сраженье.
Шаг отступил, бросок через бедро,
И на хвое противник распластался,
Другого сбросил, развернув плечо,
Я наблюдал со стороны и улыбался.
— Не стыдно вам втроем на одного?—
Плечом к плечу с приятелем встал рядом,
Бежала кровь из носа у него,
Он мне кивнул, спокойно встретив взглядом.
В горячке боя молодая кровь
Пьянит не хуже чем вино хмельное,
Один из трёх напал, не тратя слов,
Пришлось его немножко успокоить.
Поставил рядом, с кистью на излом,
— Ребята вы затею эту бросьте,
Теперь нас трое, ну а вы вдвоем,
Однажды слышал я погожим днем:
"В бою не нужно поддаваться злости".
— Рассказывайте, что не поделили,
Что кулаки пришлось пустить вам в ход?
— Здесь наше место, мы предупредили,
А он сказал — отсюда не уйдет!
— Что ж, полагаю, будет справедливо,
Он право "быть здесь" заслужил в бою,
Я улыбнулся, подмигнув игриво,
— Решай дружище "неприятеля" судьбу.
— Поверженный и так уже у ног,
Над кем-то потешаться нет резона,
не собираюсь им давать урок,
По мне так холм достаточно широк,
А если тесно им, уходят пусть со склона.
Они сначала отошли в сторонку,
Но я-то чувствовал, как в спину и не раз,
Пока премудрости передаю мальчонке,
За мной следят три пары зорких глаз.
— Эй, резвый, как твоя рука?
Не больно? Подходи, поможешь...
Рассчитывай движенье кулака...
Перехвати... Так, надави слегка...
Ай, легче, поломать ведь можешь...
Под вечер шли с холма ребята рядом,
С утра еще встречались на ноже,
Теперь изгой встал во главе отряда,
А я нашел занятье по душе.
***
Мне снится девочка с ромашкою в руке,
Бегущая к родителям на встречу,
Отец веселый с сединою на виске
Поймал ее и усадил на плечи.
Со смехом мама приняла цветок из рук,
Поцеловала свою маленькую гордость,
Но тишину взорвал набата звук,
Донесшийся из замка над фиордом.
Под вечер поцелуи и седло,
Вот за поводья тянет воин старый,
Когда высокогорье пролегло,
От зарева пожара расцвело,
И детство королевы оборвалось.
И я ловил девчонки этой взгляд,
Серьезный и уверенный в победе,
Она напрасно не давала клятв
И не искала, кто за все ответит.
Она согнет весь этот мир в дугу,
Горящую радужными цветами,
Лицом к лицу направится к врагу,
Чтоб победить и разойтись друзьями.
И я уже влюбленный в этот взгляд,
Тайком проникнув к ней в воспоминанья,
Не отступлюсь, пока сердца стучат,
Быть с нею рядом – вот мое призванье.
***
