Змея Эфа
В пустыне горы воздвигаются на века, а осыпаются от легкого дуновения ветра. И миражи в пустыне разливаются реками и зеленеют садами…
Когда живешь в пустыне, где всюду обман, очень важно уметь произвести впечатление. Если это умеешь, тогда даже трусость может сойти за героизм.
Поглядите-ка на змею Эфу.
Вот она бросается на противника. Она вся устремлена к нему, и волны ее катятся на него — угрожающе, устрашающе волны Эфы катятся на врага…
Но сама она движется в обратную сторону.
— Вперед!
Это значит: назад!
— На врага!
Это значит: спасайся, кто может!
Отличная тактика. Можно всю жизнь отступать, но при этом важно, чтоб отступление выглядело как наступление.
Опоссум так ловко притворяется мертвым, что даже падает с дерева и уже сам не может сказать, мертвый он или живой, А что вы думаете — в этом так просто разобраться? Когда всю жизнь притворяешься, на каждом шагу притворяешься, как тут сказать с уверенностью — опоссум ты или уже не опоссум?
Неполнозубые появились на свет раньше других, когда еще в помине не было хищников, но вот уже у хищников полный комплект зубов, а неполнозубые так и остались неполнозубыми…
По этому поводу больше всех беспокоится Броненосец. Когда вокруг столько зубов, говорит Броненосец, нужно хорошенько заковаться в броню. И он заковывается в броню, потому что он неполнозубый, а когда ты неполнозубый, приходится хорошенько заковаться в броню.
Трубкозуб посиживает с трубкой в зубах и относится ко всему с философским спокойствием:
— Не было на свете хищников, а неполнозубые были. Не будет на свете хищников, а кто будет? Неполнозубые.
Так рассуждать можно только с трубкой в зубах, и Трубкозуб рассуждает с трубкой в зубах, сохраняя спокойствие. Его считают толстокожим, и он действительно толстокожий, а толстокожему незачем заковываться в броню. Ему главное — трубку в зубы (для этого всегда хватит зубов).
Муравьед помалкивает, он не станет зря болтать языком. Он болтает языком, но не зря (причем со скоростью ста шестидесяти болтаний в минуту). Муравьед пускает в ход язык только в кругу доверчивых муравьев, которые липнут к его языку в надежде услышать что-нибудь новенькое. Но ничего новенького они не услышат. Муравьед не станет зря болтать языком. Хотя, конечно, ему есть о чем рассказать, на что пожаловаться: из всех неполнозубых он самый неполнозубый — у него попросту нет зубов. Но кому станешь жаловаться? Муравьям?
Да, у всех неполнозубых проблем полон рот (там, где у других зубы, у них только проблемы), но Ленивец является счастливым исключением. Может, он и заковался бы в броню, как Броненосец, да только ему лень. И трубку взять лень, не говоря уже о том, чтобы болтать языком со скоростью — шутка сказать! — ста шестидесяти болтаний в минуту. Вообще-то Ленивцу неплохо и так, без брони, без трубки и даже неполнозубому.
Он развешивает себя на дереве, как белье, и висит без движения, так что в нем даже заводится моль — это уже не как в белье, а как в шубе. И его не смущает проблема неполнозубости, потому что когда полно зубов, как-то невольно находится им работа. «У кого зубов полон рот, у того забот полон рот», — мог бы подумать Ленивец, только пусть уж за него Трубкозуб думает, ему это больше подходит — с трубкой в зубах.
А Трубкозуб думает с трубкой в зубах: «Почему это Ленивец висит на дереве вверх ногами? Неужели ему даже лень перевернуться, чтобы занять в мире нормальное положение? Когда так висишь, все хищники получаются над головой, и не только хищники, но и самые мелкие твари… Может, потому Ленивец так мало двигается? — думает Трубкозуб. — Когда все над головой — и большие и маленькие, пропадает всякая охота… Но, с другой стороны, — думает Трубкозуб, — птицы тогда под ногами. И небо под ногами. Хотя, конечно, над головой вся земля. А ведь это нелегко, когда над головой вся земля. Но, с другой стороны, если учесть, что под ногами небо…»
Так думает Трубкозуб с трубкой в зубах и никак не может понять, почему Ленивец висит вверх ногами. И Броненосец не может понять — слишком он заковался в броню. И Муравьед не может понять — у него свои дела, муравьиные. Ленивец, наверное, мог бы сказать, если б не лень сказать. Когда вокруг одни полнозубые, он мог бы сказать, когда со всех сторон на тебя наставлены зубы, тут поднимешь не только руки — и ноги вверх, да так постепенно и привыкнешь жить вверх ногами.
Градоначальник Осьминог живет в большом городе, построенном из камней. Из этих камней градоначальник сложил себе дом, самый лучший во всем городе. Этот дом находится в самом красивом месте, а внутри его самая вкусная в городе морская вода. И из дома этого открывается самый приятный вид (у Осьминога самые большие в мире глаза, так что для него вид много значит).
А когда Осьминог идет в город, он снимает со своего дома самую большую в городе крышу и несет ее перед собой.
— Эгей, посторонись! Расступись! — кричит Осьминог, выставляя, как щит, свою плоскую крышу.
Потому что он градоначальник, а что положено делать градоначальнику? Прежде всего — отгородиться от своих подчиненных.
Сказать о том, что этот морской еж ходит на зубах, — значит испугать всех рядовых пешеходов. Добавить, что он ходит на иглах, — значит еще больше испугать пешеходов, да вдобавок сильно озадачить портных. Чтобы ходить на иглах и на зубах, нужно быть очень уж страшным чудовищем.
Но этот еж не чудовище. Просто он ходит на зубах. Другие не ходят на зубах, но зубы у них тоже не сидят без работы. А он ходит на зубах. Гуляет на зубах. Для него прогулка на зубах — лучший вид отдыха.
Нельзя сказать, чтобы этот еж только гулял на зубах, если только гулять на зубах, то, как говорится, быстро протянешь зубы. Нет, он сначала погуляет, а потом поест. А после еды снова погуляет (это особенно полезно — прогулка после еды). Причем он ест все подряд, не перебирая. Он совершенно всеядный еж.
Правда, всеядность его больше в том заключается, что его самого все едят. Несмотря на то, что он гуляет на зубах, распугивая пешеходов, и что он ест все подряд, его едят все подряд.
Так он сочетает всеядность со съедобностью. Но называют его все-таки Съедобный Морской Еж. Не Всеядный, а Съедобный Морской Еж.
Потому что ценят его не за всеядность, а за съедобность.
Легче всех дышится Вьюну, потому что он преспокойно дышит желудком. Высунул голову из воды, глотнул воздуха — и лежи себе, слушай, как он там движется по пищеводу. Желудок — верное дело, желудок не подведет, поэтому легче дышится тем, кто во всем полагается на желудок.
