Но гипсовые формикарий, как я убедился после, оказались негодными. При длительном употреблении увлажняемый гипс, постепенно растворялся водой. Поэтому, впоследствии стал строить формикарий из бетона в виде вертикального сооружения, увлажняемого снизу. Вода по порам слегка поднималась кверху, что и позволяло муравьям выбирать необходимую и предпочитаемую влажность помещения. Прогревался такой муравейник снаружи электрической лампочкой, регулируемой автоматическим реле.
Жнец-основательница
Давно мне хотелось завести дома муравьев жнецов. Казалось, содержать их будет нетрудно: корм — зерна, дом из бетона — камеры одна над другой и самые нижние обязательно влажные. Условия жизни жнецов я хорошо знал, так как много изучал этого интересного жителя пустыни. Но надо было раздобыть молодую оплодотворенную самку. Ей легче будет приспособиться к новой и необычной обстановке. Зимой из бетона сперва сделал небольшой формикарий. В нем — камера для муравьиной матки прикрыта плексиглазом, а снаружи — картоном.
Пришла весна с жаворонками, журавлями в небе, теплым солнцем, буйной порослью зеленых трав. Возвращаясь из поездки, я привез с собой в коробке из-под спичек и молодую самку. После брачного полета она бегала по пустыне, искала убежище. Самка сразу же заняла камеру формикария, замуровала ходы землей и камешками, которые я предусмотрительно подсунул в верхнюю камеру, сжалась комочком в уголке и замерла.
Прошло несколько дней. Возле самки появилась кучечка блестящих белых яичек. Еще через несколько дней из яичек вышли личиночки. Сгорбленная и заботливая мать не отходила от них ни на шаг, суетилась над ними, кормила отрыжками, гладила усиками, а потом вдруг их... съела. Всех до единой!
Неужели моей пленнице не понравился домик из бетона или она почувствовала неволю? В неестественной обстановке многие животные отказываются от еды, хиреют, скучают, бросают своих детей. Не будет толка из моей невольницы!
Но я ошибся. Самка поступила правильно, так полагалось делать жнецам, чтобы в зобу накопить запасы питательной жидкости для кормления первых деток. Для этого самки и зарываются временно на речных песчаных косах в поисках спокойного уединения.
Через несколько дней возле самки вновь появились блестящие яички, потом крохотные личинки.
После экспедиционных поездок, возвращаясь домой я с нетерпением приоткрываю картон и вижу...
В углу как всегда над яичками и личинками сидит озабоченная мать, а вокруг нее суетятся три крошечных черных дочери-муравья. Никогда не видал в жизни таких миниатюрных карлиц-первенцов. Они же, малютки, взяли на себя все заботы по хозяйству, облизывают личинок, переносят их с места на место, если внизу становится слишком влажно, несут их в верхнюю камеру, сухо — тащат в нижнюю. Но больше всего суетятся возле матери. Она — их божество, которому полагается отдавать все внимание, от нее зависит будущее.
Но входы в камеру с едой все еще закупорены, Чем же они, бедняги, питаются. Неужели все еще живут за счет тех яичек и личинок, которые когда-то съела их мать?
Но я зря беспокоился. Вскоре возле личинок я замечаю и крошку белого хлеба, и маковое зернышко и кусочек дробленого зерна пшеницы. Малышки нашли путь к запасам еды, предусмотрительно помещенные в самую верхнюю камеру, но продолжали зорко следить за дверьми своего жилища, всегда их наглухо закупоривая.
Откуда же они, крохотные и молодые и неопытные могли знать, что пока вся семья не выросла надо быть начеку, беречь свой приют от возможных врагов и нежелательных посетителей.
Что будет дальше с моим маленьким муравейничком?..
Прошло два года. В маленьком формикарии уже вывелось десятка три муравьев, и он стал тесен. Тогда я приготовил большой формикарий из бетона в виде многоэтажного дома, фундамент которого погрузил в мокрый песок. Этажи этого дома прикрывались каждый в отдельности плексиглазом, а все сооружение заслонялось от света жестью. Этот формикарий прожил у меня около восемнадцати лет с несколькими тысячами муравьев и одной единственной самкой-матерью. Муравьям вскоре же был предоставлена возможность свободного выхода наружу, но они не особенно злоупотребляли ею, ползали по комнате неохотно, может быть, потому, что излюбленного корма зерен мака всегда было много в самом верхнем просторном этаже сооружения. За восемнадцать лет сменилось, по меньшей мере, четыре-пять поколений рабочих. А самочка, окруженная заботливым вниманием, все жила и исправно несла яички.
Много очень интересного и поучительного видал я в жизни этого плененного мною народца и, может быть, их дружная семья прожила бы еще немало лет, если бы не неожиданное несчастье не прекратило их спокойное существование.
Тысяча квартирантов
Человек любит природу и, лишенный возможности с нею часто общаться, держит дома комнатные растения, певчих птиц, рыбок в аквариумах, кошек, собак. Народы Дальнего Востока разводят сверчков, наслаждаясь их пением. Не попробовать ли мне воспитывать в неволе рыжего лесного муравья? Он — защитник леса от насекомых-вредителей, и поэтому неплохо с ним подробней познакомиться. Кроме того, у него сложная и загадочная жизнь. Ведь это так интересно! И, наконец, неплохо поучиться разводить этого муравья в неволе для самых различных биологических экспериментов.
В двух дощечках, длиной до полуметра и шириной четверть метра по краям пропилил узкие пазы. С помощью толстых брусков дощечки сбил на расстоянии около 30 сантиметров друг от друга. В пазы вставил стекла. Получилось что-то похожее на аквариум. На одной из, дощечек вверху и внизу просверлил по дырочке и заткнул их ватой. Из куска белой материи приготовил крышку и укрепил ее при помощи резинки. Вот и готов дом для муравьев!
Место для него нашлось на подоконнике. Стояла зима и комья земли вместе с муравьями, добытые в заснеженном лесу осторожно переложил в сооружение. Как переселенцы будут устраиваться в деревянном помещении со стеклянными стенами!
Муравьи пробуждаются не сразу. Одни уже шустро бегают по новому жилью и обследуют его закоулки, другие — только пошевеливают ногами и усиками. Проходит день, другой: все муравьи пробудились и собрались наверху. Но какие они притихшие, растерянные! Приближаю к стеклу лупу, и маленькие жители испуганно поворачивают головки в мою сторону, на меня глядят тысячи глаз, вздрагивают тысячи пар тоненьких усиков. Жалко пленников. Видимо, необычная и неожиданная обстановка совсем их обескуражила. Не буду им мешать устраивать свою жизнь и отойду от муравейника подальше. Муравьи постепенно успокаиваются, кормят друг друга отрыжками пищи, еще с осени сохранившейся в зобах. Из-за этого обычая муравьи все на равном положении: или сыты или голодны. Мне же пора позаботиться о провианте для такой оравы.
