— Спасибо, друг! — нагнулся мальчик к собаке и протянул руку…
В это мгновение на тропинке появилась Жижи, глаза ее горели, лапы подрагивали от голода, но она готова была броситься на защиту своего возлюбленного. Внезапно, она обессилено опустилась на утрамбованную землю, Макс потянулся к ней с вопросом…
— Щенки, — жалобно проскулила собака…
Новый друг понял всё без слов, он подхватил Жижи на руки и поспешил к дому, Макс не отставал от него ни на шаг…
Так началась новая глава в жизни Макса. Щенки благополучно появились на свет, они с Жижи обрели надежного друга и новый дом, который затем стал Американским собачьим спортивным клубом, так сбылась мечта тренера Стаффорда. Первые щенки выросли, нашли достойных хозяев; появились новые малыши, за судьбу которых Макс и Жижи могли быть спокойны.
Только нет, нет, да и возвращалось к ним проклятие Хорора, тогда собаки замирали и, прижавшись, бок о бок, готовы были вместе противостоять подстерегавшим их напастям. Они знали, что если рядом настоящие друзья, большая семья, то никакие проклятия, никакое «Тёмное братство», никакие слухи им не страшны.
Вот такая история. Вспомни о ней, когда у тебя появится четвероногий питомец. Не важно, какой он будет породы, важно, чтобы ты не забывал о той ответственности, которую берешь на себя. Ты обязан стать для собаки не просто хозяином, но и настоящим другом. Ничтожные, злобные, мстительные мистеры Хороры должны навсегда исчезнуть. Ты согласен?…
Сказка 22. Бладхаунд и бассет
БЛАДХАУНД И БАССЕТ ИЛИ ЛЕСТНИЦА В НЕБО
Сегодня я расскажу тебе о гончих, точнее только о двух представителях этого вида охотничьих собак, и так…
Жили-были два друга, не разлей вода. Дружили они со щенячьего возраста, и так много возились и трепали один другого за уши, что к тому времени, когда подросли и превратились в рослых крупных собак, уши у них настолько вытянулись, что свисали значительно ниже морд, предавая им добродушный и слегка флегматичный вид. На первый взгляд, казалось, что псы ленивы и медлительны, их задумчиво-грустный взгляд мог обмануть любого, на самом же деле, это были неутомимые страстные следопыты. Взяв след, собаки могли забыть обо всем на свете, для них не важно было найти зверя, для них важно было не потерять след, и ни что ни дождь, ни посторонние запахи не могли сбить их с толку. Достаточно было одной малюсенькой капельки крови, чтобы псы неутомимо шагали и шагали, преодолевая километр за километром, вскоре их так и прозвали Бладхаунды (кровные гончие). Один из псов был красно-коричневым, а другой — пегий с разбросанными по белой шкуре тёмными и рыжеватыми пятнами, так их и отличали.
После того как собаки были распределены между хозяевами, друзьям повезло: они попали в соседние дома, поэтому могли по-прежнему часто видеться, и их существование не было омрачено разлукой. Однако Пегий вскоре изменил старым привычкам, всё чаще и чаще он стал проводить время на мягком диване, где с книжкой в лапах любил помечтать о том, о сём, зарывшись носом в мягкие подушки. Комфорт и уют стали неотъемлемой частью его жизни, в далёком прошлом остались много километровые упорные поиски по следу. Красно-коричневый, приглашая старого друга на прогулки, слышал мягкий, но твёрдый отказ. Сначала, он огорчался, пытался растормошить приятеля, но потом в его жизни появилась она…
Грациозная, с шелковистой, струящейся, как чистая родниковая вода, шерстью, с изумительным кокетливым взглядом раскосых миндалевидных глаз — она сразу очаровала пса. Всё его существование было направлено теперь только на то, чтобы потихоньку, не нарушая её привычек, наблюдать за обожаемым созданием. Когда она, жмурясь под ласковыми солнечными лучами, вытягивала свои изящные лапки и маленьким розовым язычком принималась вылизывать их, ему казалось, что сердце выпрыгнет у него из груди и ускачет далеко-далеко, навсегда покинув своего хозяина. Когда она, свернувшись пушистым клубочком, заводила тихую трепетно-нежную песню, он совсем терял голову и пытался неуклюже подпевать ей своим мощным звучным баском, она же, снисходительно поглядывая на него, хитро сверкала изумрудным глазом сквозь слегка приоткрытую щёлочку. Для неё он забыл о далёких прогулках, и тратил время только на то, чтобы угодить ей, а сделать это было ох, как не просто. Ни мышки, ни украденная из хозяйской аптечки валерьянка не смягчали вздорного и требовательного характера — ведь возлюбленной Бладхаунда оказалась прекрасная, но независимая и строптивая… кошка.
Да, да, не удивляйся — ведь сердцу не прикажешь. Бедный пёс чах и таял от безответной любви. Шкура стала ему велика и, когда он пригибал голову, смешным капюшоном наезжала ему на нос; глаза ввалились, веки отвисли…, жизнь без неё померкла. И тогда, Бладхаунд отважился на смелый поступок…, он решил признаться красавице в своих чувствах.
Вечером, когда солнце опустилось за горизонт, он направился в глубь сада к чудесному пруду, на берегу которого сидела кошка, поджидая зазевавшуюся мышку. Пёс неуверенными шагами подошёл ближе, в воздухе висел пьянящий аромат ночных цветов, круглолицая луна насмешливо поглядывала на него свысока, расцвечивая тёмные воды пруда светящейся полосой. Сердце подпрыгивало в груди собаки, бешено колотясь о грудную клетку, дыхание сбивалось, он пыхтел и сопел, как мощный пылесос… Кошка, заслышав эту странную какофонию, зашипела, выгнула спину дугой, распушила хвост и утробно заворчала, но, узнав своего воздыхателя, села, обвив лапы хвостом, и замерла в ожидании. Бладхаунд приготовил волнующую речь, но при виде этой холодной, недоступной, как каменный сфинкс фигуры, он разом забыл все слова. Путаясь и сбиваясь, пёс неуклюже пытался рассказать хитрой бестии о своих чувствах. Она надменно слушала его, не перебивая, когда же он закончил своё трогательное признание предложением лапы и сердца, ответила так:
— Мой верный пёс, я равнодушна к тебе, но твоя преданность нравится мне, если ты докажешь, что по настоящему любишь меня, я изменю свое отношение, — сказала кошка, — но для этого…
Она задумалась, глядя на мерцающую лунную дорожку, и стала медленно перебирать лапками, выпуская и втягивая острые коготки, наконец, она произнесла:
— Принеси мне Луну с неба, и я приму твое предложение.
— Луну, — растерялся пёс…
— Ну, Луну, не Луну, но хотя бы звезду, — уточнила капризная дама и неслышно скользнула в ночь…
Растерялся бедный влюблённый, пригорюнился и даже немножко обиженно повыл на ухмыляющуюся, как ему показалось, масляно-светящуюся физиономию ночного светила.
