Белка с Бесей, правда, по тропе мало идут — всё по лесу бегают, соболей ищут. Баран только по тропе идёт, в лес — ни шагу, боится потеряться. Страшно одному в лесу! — В кастрюле будет ещё страшней! В самой кастрюле не страшно, страшен прыжок в кастрюлю, но это быстро!..
Ребята часто теряют тропу, обычно после бродов. Хорошо, что зелёнка давно пожухла. В сентябре разок пробежались по Сунсури, сверху. Лично Тимохе речка не понравилась: в поймах много хвоща, который не жухнет никогда, броды скользкие, с хребта Скалистого в реку впадают вонючие ручьи, — запах сероводорода схож с запахом тухлых яиц, аромат неприятный. На хребте Скалистом под землей — кругом каменный уголь.
Дошли до большой левобережной поймы, поросшей шиповником. Под ногами — всё тот же хвощ. Шиповник тоже не жухнет, а надо было бы! — Шипы большие, ветки упругие, по малиннику легче идти, по асфальту вообще здорово идти, но лучше ехать!
Пересекли пойму, направились вдоль начала сопки к ключу Соха. По Сейму шли около двух часов. Соха пересекает пойму горазда выше того места, откуда охотники начали резать путь. Таким манёвром срезали расстояние, но во времени, кажется, проиграли. Да лучше бы до устья дошли и по Сохе пересекли пойму! — Как говорится, овчинка выделки не стоила.
На Сохе устроили очередной перекур. Двое курят, двое присутствуют — смотрят, как двое курят. Солнышко сегодня разошлось: греет, что летом.
Ключ Соха в нижнем течении, на протяженности примерно двух километров, сплошь завален пойменным тонким лесом. Участок пути тяжелый: барьер на барьере. — Хоть соревнования устраивай по бегу с препятствиями! Завалы оставили позади, пойма закончилась. Ключ сменил свой характер с тихой, спокойной речушки на строптивый горный большой ручей. Пошел довольно крутой подъём.
Путь-дорожка идёт по ручью, по серому монолиту, распадок узкий. Сколько тысяч лет ключ точил породу, чтоб сделать вот такую дорогу? Порода хорошо держит сапог. Если здесь было бы скользко, как на самом Сейме, то было бы весело, потому что метров двести пришлось подниматься по породе, по летящей вниз воде.
Камни остались позади. Двадцать минут ходу — упёрлись в разваленную плотину. Наверх вылезли по правой стороне, по полугнилым бревнам. Грамотно плотина стояла! Распадок в этом месте узкий, с двух сторон скалы. Ручей летит вниз. Выше плотины характер ключа снова меняется: бежит спокойный, тихий ручей, появилась узенькая пойма.
На юге Сахалина занимались сплавом леса. До чего додумались хозяева родины своей! — Губители, а не хозяева. По неосведомленности, по рассказам знающих людей, которые знают буквально всё, кроме правды и истины, Парниша грешил на японцев. Принялся читать нужные книги — много чего узнал. Правильно говорят, что книги учат! Правда, в самой свободной стране гораздо больше книг, которые не учат, а агитируют, навязывая любовь, уважение, почитание самого главного. Матери? Родины? — Нет! Партии!
После Второй Мировой на Сахалине было много лагерей. Остров не потерял своего статуса: каторга — она и есть каторга, что при царизме, что при социализме. Много было так называемых военных преступников. И, конечно, пятьдесят восьмая статья — враги народа. Западная Украина в Закарпатье лес только и сплавляет. И на Сахалине принялись сплавлять лес по нерестовым рекам ценных пород лососевых рыб. Японцы-то аккуратно вывозили лес на лошадках, — они ведь здесь жить собирались. Те, кто давал указание о сплаве леса, на острове жить не собирались. Им были нужны ордена, тёплые кресла, желательно, в самой Москве. Делали перевыполнение плана по лесозаготовкам на двести и более процентов. Не смог бы японец смотреть на несущийся вниз по распадку грязный глиняный поток воды вперемешку с брёвнами. Поток, уничтожающий всё живое в поймах распадка!.. Цари природы — то есть, хозяева, — такую картину наблюдали десятки раз. Ничего, нормально смотрели, даже не отворачивались!..
В тридцати метрах от плотины, по левому берегу Сохи, — устье ручейка. На развилке сбросили поклажу, прогулялись всем скопом по ручью. Народу много, скоп большой, — целых семь душ! Кто-то скажет: откуда у собаки душа? Дайте научные доказательства, что и у человека есть душа, или нет души. Так что будем считать, что у всего живого есть душа. Прения на тему души можно считать законченными!..
По ручью прогулялись совсем не далеко, главное — не зря! В полутора сотнях метров от развилки — идеальное место для избы: отличная, большая, ровная поляна, строевой лес под боком — с южной стороны, откуда пришли на поляну. С севера — невысокий хребет защищает поляну от самого нехорошего ветра. На отроге — небольшие массивы ельника, чередующиеся с бамбуковыми полянами. На востоке и на западе растительность такая же — ельник и бамбук. Ручей бежит с запада, на поляне поворачивает на юг. О лучшем месте для избушки и мечтать не надо! — Все четверо единогласно «за»! Собаки лишены права голоса.
На поляну притащили поклажу, оборудовали кострище, завели огонь. Всё сделали быстро, — все четверо в лесу не новички. Ждать, пока сделает другой, — они давно вышли с этого возраста. Сварили вермишели, туда две банки тушенки. Тайга тайгой, обед по расписанию! (Ох, Тимоха и кривит душой! — Довольно часто просто не получается в тайге обедать, обычно завтрак и ужин, что на маршруте, что на соболином промысле). Покушали, с часик отдохнули.
Теперь налегке побегут. Надо попасть в нужный ручей, по нему вывалиться на Второй ручей, впадающий в Десну. Второй ручей гораздо больше Сохи, а, опять же, по водности, по протяженности крупные ключи, в сущности, одинаковы. Парниша сомневается в том, что группа точно выйдет на нужный перевал.
Васёк с Николаем в сентябре нашли хороший, легкий перевал через водораздел, между Сунсури и Десной. Николай здесь, но на него надежды мало: сам на себя-то не надеется — один раз спускался с перевала, не было времени оглядываться назад, запоминая путь, — бежали, как на пожар. Верховья Сохи в сплошном глухом ельнике, много развилок, все развилки похожи друг на друга.
Не зря сомневался парниша. Короче, пролетели, прошли нужную развилку. На перевал полезли выше, западней. Парнишу понесло по сопкам. Печку снял и попёр, и попёр. — Захотел сразу выскочить на Ключ. Изба стоит на большом ключе или ручье, в полутора километрах от Десны. Ручей по карте называется Ключ. Почему по карте ручей не назвали Ручьём? — В сущности, одно и то же. Зимовье на ключе под названием Ключ.
Откуда подробности и даже известны названия ручьёв, — ведь не единожды плакался, что топографические карты — только для врагов родины? — Васёк достал карту промыслового участка! Карта та скопирована с военной, секретной карты. К этому времени парниша тоже обзавелся картами с грифом «секретно». Сахалинские карты прислали с Приморья!..
