Пошел вниз. В этот раз местами заметно, где прорывался сквозь зелёнку в июне месяце при первом заходе на Анну. Большая развилка осталась позади. Зачем идти через устье данного ключа? А если взять, да и срезать по сопке? — Быстрей, легче, путь короче. Что путь получится короче — факт неоспоримый. А вот насчёт «быстрей и легче» пока ничего сказать нельзя, но скорей всего, получится наоборот.
Неисправимый искатель коротких путей полез на юго-восток, на крутую сопку сквозь бамбук. Забрался высоко, сил больше нет, — кругом бамбук в рост. Не получилось быстрей и легче. Обратной дороги нет!
Зря что ли буксовал на бамбуковую гору? До верха-то осталось чуть-чуть, может быть. Потом всё время вниз. Покурил в зарослях бамбука, немножко отдохнул, сердечко успокоилось. Полез дальше, в скорости махнул отрог и вниз, забирая южней. На ручей вывалился в сотне три метров выше развилки. Десять минут — пришёл на зимовье. Вот это сократил путь! По реке тоже не сладко идти: за развилкой начинается каскад водопадов. Все эти водопады срезал по сопке. Не было бы бамбука, было бы здорово.
Как только поднялся на избу, сразу смачно выругался. — Дверь на лопате! Инструктор по туризму, ноги бы тебе обломать, чтобы не ходил по тайге, детишек не мучил и не учил разной гадости. Теперь на Сахалине прибавилось ещё пятнадцать человек, которые в будущем будут подпирать двери зимовья лопатой, чтобы туда звери не залезли, не напакостили. — Потому что их учил супер-таёжник, инструктор по туризму первой гильдии! Совершенно две разные вещи: прочитать в книге или посмотреть воочию, как супер-таёжник закрывает дверь избы на лопату.
Прочитанное можно подзабыть, увиденное не забудешь. В будущем будешь поступать так, как сделал инструктор по туризму первой гильдии. По голове бы тебе, инструктор, настучать этой лопатой! В избе порядок, все как было. Над окошком висит пакет, — этого пакета не было. Надо посмотреть, что там внутри.
Подарок от малолетних туристов: немножко овсяных хлопьев, грамм двести сахара, десяток карамелек, полкило риса, коробок спичек. Всё правильно, всё по книгам. При задраенной наглухо двери буквально через неделю этими спичками уже не воспользуешься! Продукты в завязанных полиэтиленовых кульках, спички в основном пакете, он не завязан, на ручках висел.
Завёл костерок, повесил котелок под чай. Пионеры костёр большой палили, ну, ясно дело, — раз пионеры, значить и костёр пионерский! Они отогревались за предыдущую ночь! А вот где они спали? Набитая по зелёнке тропка пошла на север, в бамбук. Сходил, посмотрел. — Ох, ничего себе! На трёх пятаках бамбук лежит, — здесь стояло три палатки, место ровное, от избы недалеко. Значить, остальные спали в избе. Взял на вооружение, — он бы не додумался поставить палатку на бамбуке. А ведь это выгодно: подстилка под палатку, бамбук никогда не растёт в сырых местах, в дождь палатку никогда не зальёт. Вот только как поставить палатку на метровом бамбуке?
Попил чая, запарил куксы, открыл банку сайры. Тушёнку времён молодой демократии пусть Ельцин жрёт, — может, подавится! А в рыбу сои не напихают. Ага, Ельцин будет жрать тушёнку с соевого мяса! — Он жрёт натуральное мясо, делает всё возможное и даже невозможное, чтобы простому народу жилось ещё лучше! Да куда уже лучше, может, хватит?!..
Рюкзак не распаковывал, — всё, последняя ночь на этом зимовье, завтра переезжает на постоянное место жительства. До ночи валялся на нарах, ночью снова валялся на нарах. Приступ пришел, — забылся, — дверь закрыл. Да и с отрытой дверью пришел бы этот чертов приступ. Ночь безлунная, плюс завершающая стадия похмельного синдрома…
Позавтракал куксой, доел банку сайры. Собрался, в руках оцинкованное ведро и большой топор, телескоп вставил в рюкзак. Ну что, — спасибо этому дому, пойдём к другому! Давай, избушка, будем встречаться! Может, придется ночевать когда-нибудь. Да ты скоро развалишься…
Переночует в этом зимовье еще один раз, и совсем скоро.
Добрался до стана — вот и дома! Первым делом — костёр, чай. Затем разложил продукты. С рюкзака вытащил продукты, сложил в два пропиленовых мешка и — в палатку.
Интересно, как мыши относятся к муравьям? Как муравьи относятся к мышам — спрашивать не стоит: мураши ко всем хорошо относятся, начиная от махонькой букашки и кончая большим медведем! — Они всех готовы сожрать. Если собака не вытерпела, то мыши — подавно: у них лапки голые, даже мозолей нет.
Значить, можно быть спокойным за продукты. Мышь грызёт продукты на бивуаках. На всю жизнь запомнил случай, произошедшей на речке Долинка девятнадцать лет тому назад. Мыши фактически сгрызли дно рюкзака, где хранился хлеб. Из нижних буханок сделали месиво. Такое не забывается!..
Попил чая, изредка вздрагивая, прихлопывая очередного красного дьяволенка, пытавшегося оторвать кусок плоти. В кружку попала пара штук. Дня через три прекратит замечать в кружке с чаем утонувших муравьёв. Мураш — не таракан, в тайге грязи не бывает! Хоть и маленькое, очень маленькое, но всё равно — мясо, белковая пища! Муравьи вскоре сами прекратят лазить по одинокому браконьеру. А вот в кружку с чаем, извините, не прекратят лазить: сладкое любят буквально все!
Дров — гора, в два ведра засыпал по два килограмма соли, налил воды, повесил на огнь. Начал варить тузлук. Сколотил из принесенных дощечек две рамки под стечки, оббил их пластмассовой противомоскитной сеткой. — Стечки готовы к работе. Надо что-то на обед готовить, завтра вниз идти, нужно брать термосок. Зачем вниз термосок?.. Рыбы в той яме будет больше, а ниже спуститься — вообще хорошо. На дворе вторая половина июля, горбуша уже начала заходить в речки.
На ручье надёргал мелюзги, — клёв отличный, рыбка мала. Готовый тузлук поставил в яму, пусть остывает. Нажарил три сковороды рыбы, риса отварил. Пообедал, муравьи в чашке — как у себя дома, совсем, сволочи, обнаглели. Рис они не очень, — видать, не нравится! А вот на жареную рыбу бросаются толпой. — Жареную рыбу, как и сладкое, все любят.
Мурка тут как тут: она знает, что сейчас головки останутся от трапезы хозяина. Перекурил обед, пошёл на экскурсию вверх по ручью. Вскорости вылез на левый берег, направился по тропинке вверх, на восток. Тропку давно приметил. А вдруг изба?.. На отроге тропка исчезла.
Медведи дорожку набили, с Первого ручья на Второй ручей. Срубил два куска чаги, — надо заварить и попить. Чаги на данном водоразделе много. Вернулся на стан, снова чай. Чем бы заняться? Какие могут быть вопросы, если есть топор и ножовка? Дров надо много. — Здесь, конечно, не прав: надо не так много тузлука, как он думал. Его учил супер икорных дел мастер.
