Валерий Янковский - Тигр, олень, женьшень

Отец бежал правее, осматривая свою сторону, сын — вдоль кряжа. Расстояние между ними было шагов десять. Где-то сзади поспевал Понджуни. Внезапно Юрий запнулся и упал. Вскочив, быстро проверил ствол: не набилось ли снега? Это опасно: туго забитый ствол при выстреле может разорвать. Из-за этой задержки он отстал на несколько шагов, а тут заросли колючей аралии и лианы лимонника накрепко преградили им путь.

Отец начал огибать это препятствие справа, а сын, в надежде выиграть время, пошел напролом и по уши влез в колючую поросль. Это вынудило его повесить винтовку на плечо. Пыхтя, он обеими руками раздирал лианы и заросли чертова дерева, как вдруг прямо перед собой услышал оглушительный рев! Это потрясающий звук. Его можно сравнить с гудком парохода, когда пар начинают травить над самым ухом. Он оглушает, заставляет цепенеть!

Юрий вскинул голову и увидел перед собой тигра. В первое мгновение померещилось, будто в воздухе летит растянувшаяся в длину оранжевая автомобильная камера. В последующий момент он рассмотрел зверя четко, как на фотографии. Тигр как бы повис в воздухе, вытянув передние лапы, оскалив пасть и изогнув змеей хвост — как на классической китайской гравюре. Казалось, он парит в пространстве, в двух метрах над кустами!

«Пока я сдернул с плеча винтовку, первый акт драмы был окончен», — писал он позднее.

Тигр оказался в выигрышном положении. Юрий Михайлович стоял на краю большого, покрытого снегом камня, значительно ниже кинувшегося сверху зверя, а сын как раз забрался в самую гущу колючих переплетенных растений и физически не мог вскинуть ружья. Он видел, как отец поднял винтовку, направив ее в голову «летящего дракона». Раздался выстрел.

От страшного удара огромной головы карабин отца, кружась пропеллером, взмыл в небо и исчез за деревьями. Сбив с ног и подмяв под себя отца, тигр, как кошка с мышью, пролетел еще несколько метров вдоль склона, завершая траекторию прыжка. Комок тел грохнулся в глубокий сугроб, что, конечно, несколько смягчило удар. Они стремительно катились по откосу шагов тридцать, где наскочили на лежавшую поперек обгоревшую валежину. Дальше шел более крутой склон, заканчивавшийся высоким каменистым обрывом. Сорвись они туда — конец пришел бы обоим.

В непролазной чаще, с ружьем на ремне, Юрий, естественно, выстрелить не успел. Но за время, пока отец и тигр столкнулись и катились, он не потерял их из виду; наконец прорвался сквозь колючки и выскочил на то место, где был сбит отец. Прыгнув на камень, он увидел оранжево-полосатую спину тигра и ноги отца под животом едущего на нем хищника. Но эти пассивно катившиеся по снегу ноги казались уже безжизненными…

Вся сцена длилась секунды. Стрелять в могучую спину тигра было безрассудно: боевая пуля калибра 303, пробив зверя, неминуемо настигла бы отца. И надо отдать должное: юноша проявил редкие для его возраста хладнокровие и выдержку. Только тогда, когда оба тела ударились о валежину и лишь передние лапы зверя остались на плечах жертвы, Юрий, улучив момент, выстрелил… Тигр бросил распростертое тело, перепрыгнул через колоду и остановился в вызывающей позе. Его страшная морда все еще находилась в метре от головы отца. Щелкнул второй выстрел. Разъяренный тигр с ревом бросился в гору, прямо на стрелявшего. Перебросив патрон, Юрий вновь поймал хищника на мушку, но тот вдруг скорчился и упал набок в десятке метров от него.

Казалось, все кончено, но зверь вдруг вскочил на ноги и, глядя в упор, оглушительно заревел! Еще выстрел — он упал и затих. В этот момент из кустов выскочил пес Вори и с ходу вцепился в поверженного хищника. Следом за ним появилась овчарка Ральф и полуборзой Парис; оба тоже насели на врага. Брат спрыгнул с камня и бросился к отцу, но не успел сделать нескольких шагов, как тигр вдруг сбросил собак, встал на все четыре лапы и заревел в последний раз! Две собаки кубарем полетели в стороны, только Вори продолжал висеть у него на загривке. Поистине потрясающей и, казалось, неиссякаемой была жизненная сила этой гигантской кошки! Прошитая пятью пулями в разных направлениях, она продолжала угрожать. И как бы в ответ на этот последний рев безжизненное тело отца зашевелилось. Сделав усилие, он приподнял голову и крикнул хриплым, чужим голосом: «Стреляй!»

Юрий был в пяти шагах, винтовка в руках, он не медля всадил еще одну, последнюю пулю прямо в оранжевую голову. Тигр рухнул. Собаки снова вцепились в него, уже мертвого.

Позднее отец рассказывал, что после выстрела он ощутил удар тяжелого тела и почти не помнит, как катился. А открыв глаза, увидел рядом страшную морду: один глаз залит кровью — пуля прошила тигра в последнее мгновение прыжка… Исход схватки еще не был решен, а двигаться отец уже не мог: жестоко помят, поцарапан, оглушен. На какое-то время он потерял сознание и не слышал первых выстрелов сына. Очнувшись, не мигая, смотрел в зрячий глаз стоявшего над ним зверя…

— Папа! — подбежав вплотную, Юрий побледнел: отец выглядел ужасно. Из ран на лбу и голове кровь заливала грудь и руки, сосульками намерзая на небритых щеках и подбородке, заросших полуседой щетиной. Кроме того, все лицо было измазано сажей горелой валежины, о которую он ударился. Большой сгусток крови на щеке Юрий принял за вырванный висящий глаз…

«Если представить, что я две недели не брился, а зверь, проехавший на мне через несколько головешек, помог измазать все лицо кровью и сажей, интересно, на что была похожа моя улыбка, которой я пытался встретить и подбодрить сына… — рассказывал позднее Юрий Михайлович в своем дневнике. — Руки отказывались повиноваться. Правое плечо было разбито и совсем не действовало, а левая слушалась лишь в плече и пальцах… Всего на мне оказалось двадцать ранений, но ни одного от зубов. Моя пуля, в последний момент прострелив глаз, повредила хищнику челюсть, иначе…»

Да, иначе Юрий мог опоздать.

Развели костер. Кое-как, при помощи подбежавшего Понджуни, перевязали раны, помогли подняться. И отец, взяв палку, пошел!

В этот момент за бугром раздался бешеный лай. Юрий кинулся вперед, кореец за ним, позади ковылял отец. Перед ними открылась неожиданная картина. На противоположном косогоре под скалой, где исчез первый зверь, они увидели сползающего под уклон мертвого тигра и сидящего на нем полукровку Севера, который все не появлялся и его уже считали погибшим. Оказалось, этот тигр был убит наповал самой первой пулей отца прямо в сердце, а пес, найдя его, теребил до тех пор, пока не отцепил от какого-то куста, и они вместе стали съезжать в овраг. Это зрелище повергло в трепет старого черного Кому, и он поднял истерический лай.

Итак, добытыми оказались два тигра — обе тигрицы. На отца напала старшая.