Во время срочной службы в армии он очень много читал — для чтения там были и время, и возможности — и при этом умудрялся не казаться другим ни чокнутым, ни букой. Отшельник по природе, он тем не менее пользовался среди солдат всеобщим расположением, потому что — по крайней мере внешне — производил впечатление всегда веселого и физически сильного человека и к тому же никогда не афишировал своего пристрастия к чтению и любимым авторам. Это были главным образом современные зоологи и философы. Клифа чрезвычайно занимали мысли о месте и ответственности человека как представителя животного мира перед прочими обитателями столь небольшой территории, как земной шар, и он во многих отношениях благодарил судьбу за то, что живет именно в Южной Африке: это было интересно как с географической точки зрения, так и с точки зрения зоолога, имеющего возможность изучать поведение редких животных и людей в «полевых условиях».
Ни на минуту не забывал он и о том, что является представителем «потерянной» группы населения ЮАР, подозреваемой во всех грехах, однако же совершенно бессильной и одной из самых малочисленных среди белого меньшинства — того англоязычного населения этой страны, чьи предки так много сделали для ее благополучия и когда-то пользовались безграничной властью над нею и своими соотечественниками, включая африканеров.
Когда огонь в очаге как следует разгорелся, Клиф сел на матерчатый походный стул и принялся протирать свой спиннинг промасленной тряпкой. Конечно, нельзя было оставлять снасти на берегу, да еще ниже уровня прилива, — теперь в спиннинге было полно песку!
Он прожил здесь уже больше года, и его знали — хотя бы понаслышке — очень многие местные жители. Он получил достаточно щедрую субсидию для своих исследований и сумел собрать поистине удивительный материал о жизни леопардов на самом юге Капской провинции, на территории площадью более пяти тысяч квадратных километров, где имелись в достатке и леса, и горы. Его деятельность имела довольно широкий резонанс, и далеко не все реагировали на нее положительно. Среди настоящих фермеров, не считая всякую мелочь и арендаторов, отношение к его исследованиям было исключительно разнообразным — от явной расположенности до удивления и даже враждебности. Члены местных клубов любителей птиц и животных воспринимали его с вежливым ужасом — ведь эти люди, по большей части уже пожилые, даже орла в небе рассматривали только в бинокль и расценивали как нечто чрезвычайно далекое от реальной действительности и способное лишь нарушить их давно застывшие представления о «дикой природе». Многие из них охотно поверили бы, что леопарды давным-давно перевелись в этой местности, как исчезли отсюда некоторые африканские антилопы и буйволы.
Тернер старался не показывать на людях пристрастного отношения к предмету своих исследований, однако в глубине души всегда испытывал особую симпатию ко всем крупным кошкам, особенно к леопардам. Он все больше склонялся к мысли о том, что именно здесь, в узкой полоске прибрежных лесов, зажатых между морем и горами, несмотря на бесчисленные паркинги, отели и чрезмерную «окультуренность» местных красот, давно облюбованных туристами, в государственном заповеднике еще сохранилось некоторое количество леопардов, которые чувствуют себя здесь по-прежнему дома и ведут так, как и должны вести себя эти крупные хищники.
Истрепанная карта мира, на которой были отмечены места распространения леопардов, гласила, что на сегодняшний день в данной местности сохранилось в лучшем случае всего несколько особей, а то и вообще ни одного животного, так что порой Тернер сам себе казался кем-то вроде исследователя земных недр, открывающего новые и неизведанные богатства.
Он предпочитал по возможности работать в одиночку и подальше от чужих глаз; очень немногие из его коллег в ЮАР — Да и, пожалуй, во всем мире — лучше него разбирались в тонкостях наблюдения за леопардами, этими искусными ночными охотниками, самыми загадочными из всех кошек, особенно в такой пересеченной местности со множеством оврагов и ущелий, склоны которых заросли густыми, непроходимыми лесами и кустарниками. Двое помощников Тернера — цветные, результат смешения африканских готтентотов и людей с белой кожей — порой ночевали в сарае на дальнем конце лесной дороги, прямо над его пещерой; там помещался также «лендровер», запасы бензина, инструменты и кладовая для фотооборудования.
Тернер мало-помалу отработал систему отслеживания ночной жизни леопарда с помощью фотосъемки. Каждый его фотокомплекс состоял из двух фотоаппаратов со вспышками, которые срабатывали от фотоэлемента с инфракрасным приводом. Батареи фотоэлемента могли действовать почти год, так что при помощи этой аппаратуры он накапливал поразительные материалы о поведении леопардов, а также целую портретную галерею этих животных. У него уже были четкие цветные снимки девятнадцати вполне легко отличимых друг от друга хищников, и все пять его фотокомплексов — каждый из двух дорогих спаренных фотоаппаратов — работали отлично. Он мог быть вполне доволен достигнутыми успехами в осуществлении своей исследовательской программы.
Когда возникали хоть какие-то сомнения в том, какое животное на сей раз попало в кадр — уже известное или новое, он всегда подходил к этому вопросу с осторожностью. Иногда получались фотографии, напоминавшие скорее увеличенный снимок странно длинного и даже как будто отдельно существующего хвоста; или сверкающих клыков в широко открытой пасти; или исчезающих в зарослях задних лап и крупа с давно уже зажившим двойным шрамом. В таких случаях второй аппарат, видимо, по большей части не срабатывал, но Тернер потихоньку отлаживал свою систему, а также шаг за шагом открывал для себя, что эти звери отличаются друг от друга, так же как и люди, — размерами, окрасом, особыми приметами и даже поведением.
Случайные срабатывания аппаратов происходили все реже, так что теперь другим животным, в том числе важным древесным соням, редко удавалось нечаянно включить приводной механизм и вызвать никому не нужную вспышку яркого света, но иногда все же случалось, что его камеры «щелкали» антилопу или барсука, кабана, виверру или рысь. Однажды он даже получил четкий, с хорошо видными подробностями снимок затылка человека, явно крадущегося и напряженного, и понял, что далеко не всех пропавших овец следует относить на счет леопардов или бродячих собак. Он не стал показывать эту фотографию своим помощникам, считая, что поведение людей — это не его епархия. Кроме того, он был уверен, что слепящая вспышка — вполне достаточный деморализующий фактор, который наверняка заставит ночного бродягу лишний раз подумать, прежде чем вновь отправиться воровать. Внимательно изучив этот снимок с помощью лупы, он был озадачен: человек тащил не только явно тяжелый рюкзак, но и чемодан! Весьма странное место и время для одинокого прохожего, да к тому же с громоздким чемоданом в руках! Рюкзак был из дорогих. Обе руки человека скрывала листва, и Тернер не был уверен, чернокожий это или белый.
