— Огнеспин, друг! — сказал Небесный Лев голосом, который был полон доброты, голосом, которым он пользовался до конфликта между двумя племенами. — Это я, Небесный Лев, и Голубокрылые. Вскоре показался Огнеспин, он был спокойным и серьезным. Небольшая искра удивления промелькнула в глазах лидера кардиналов.
— Небесный Лев? — сказал он — Небесный Лев? После этих слов он сделал длинную паузу. Потом появилась вся армия Восходящих. У них не было оружия. Два племени просто стояли, тихо смотря друг на друга.
— Входите, друзья мои, — прошептал Огнеспин. — Входите.
— Театр? Что такое театр? Я чувствовал себя глупо, задавая такой
вопрос. Старая птица весело подмигнула мне.
— О... восхитительный набор музыки и веселья,
завернутый во всевозможные цвета, если вы понимаете, что я имею в виду. К сожалению, меня там не было.
ИЗ ДНЕВНИКА КРЫЛАТОГО В СТАРОМ ПИСАНИИ.
Глава 7. Летающий Театр Ивового Листа
Мы — летающий театр Ивового листа. Мы приходим сентябрь и май когда.
Каждый из нас воды, воздуха ас;
Мы танцуем, поем каждый день для вас.
Мы можем заставить тебя забыть и печали и заставить тебя плакать от счастья,
Или смеяться и улыбаться.
Легко, как пирогом наедаться…
Беззаботная песня звенела в болотах реки Перидот вместе со смехом и шелковистыми нотами губной гармошки. Театральные птицы Ивового листа сидели в корзине своего воздушного шара, пели и играли изо всех сил.
— Ну, вот мы и снова в Камнебеге, — сказала Кастин, хохлатая синица, когда последние ноты затихли в болотах и лесах внизу.
Паррале, лесная утка, медленно кивнула, открывая карту.
— Интересно, что задумали сойки и кардиналы в этом году. У них всегда есть сюрпризы.
— Где мы будем выступать в этом году? Мне нравятся холмы Эпплби. Нет ничего лучше, чем они! — воскликнула Мэйфлауэр, юнко. Она выглянула из-за корзины и неловко посмотрела в сторону Камнебега. Змееподобная река Перидот вела к месту назначения летающего театра.
— Не забудьте о еде — рагу из каштанов и кресс-салата, пирожки с грибами и луком, обжаренные с корицей, салаты из жуков, пироги с малиной, клубничное печенье, свежий мед на мягком ореховом хлебе… О… И напитки всех видов, все очень вкусные! — радостно добавил полный баклан Лорпил, его глаза, похожие на пуговицы, сверкали от этой мысли. Паррале бросила на него взгляд. Дилби, гагара, захихикал и покачал головой.
— Еда — это все, о чем ты думаешь, — поддразнивала гагара. Он добавил еще угля в горелку. Воздушный шар поднялся выше в небо. — Лично мне нравится, с каким нетерпением они хотят услышать истории о Меч-птице. Им нравятся наши пьесы о том, как он появился и помог отчаявшимся, о его мужественных битвах за мир и о его мече с драгоценным камнем в виде Листодрева. Ты знаешь, на земле есть только семь других драгоценных камней Листодрева. Лорпил попытался подавить зевок, опираясь на край корзины.
— Мм-хм... История, история, история... Очень интересно. Мэйфлауэр достала из кармана маленькую фотографию Меч-птицы. — Лорпил! Как ты смеешь! Истории Меч-птицы тоже мои любимые.
— Ну, я достаточно хорошо знаю свою роль в нашей пьесе «Меч-птица», — сказал Лорпил. — Так что я немного забегаю вперед. Он оторвался от края корзины, которая накренилась и опасно закачалась. Паррале выглядела сердитой.
— Во имя Меч-птицы, Лорпил! В двадцатый раз повторяю: будь осторожен при взлете!
— Что за псих этот баклан, — сказала Кастин. Александра, колибри, согласилась.
— Он сводит меня с ума, как банан, — пожаловался Дилби.
— Банан? Какая-то птица сказала «банан»? Прибереги один для меня. Я люблю их, особенно нарезанные, обжаренные в оливковом масле, но и обычные тоже вкусные… Паррале вздохнула.
— Ну ладно. Давай порепетируем еще. Лорпил осмотрел небо, пытаясь найти подходящее место для отдыха, ванны и еды. Из-за своей страсти к актерскому мастерству он покинул свое любимое побережье, чтобы присоединиться к театру Осинового Листа. Почти при каждом удобном случае он летел к хорошему, спокойному ручью или бассейну, чтобы отдохнуть, поплавать, съесть немного водной зелени и найти речных улиток. Скользя по восходящему потоку, он следовал течению реки Перидот. После второго поворота он обнаружил это: красивый песчаный берег, затененный плакучими ивами. Лорпил приветствовал это зрелище довольным криком баклана. Теперь он летал меньшими кругами и нырнул вниз с небольшим всплеском. Перекусив различными видами водных растений и оторвав несколько мидий от камней, баклан вышел на берег и отдохнул на солнце. Послышался шорох крыльев, задевающих листья.
— Призрак... потише... лесные птицы все еще не знают... что…
— Прекрати, тыквоголовый... Разве ты не видишь... голубые сойки… кардиналы… птицы-рабыни... хорошая идея, а?
Лорпил развернулся, его глаза метались из стороны в сторону, перья встали дыбом, крылья были готовы к взлету. Там не было ничего, кроме нескольких темных теней, исчезнувших почти без шума. Лорпил удивленно моргнул. Что не так? Почему эти птицы были такими скрытными и говорили о таких вещах, как «птицы-рабыни» и «все еще не знают»? Лорпил пытался во всем разобраться, но вскоре сдался и снова принялся за мидии. Было так много вещей, которых баклан не понимал; он не потрудился обдумать их все. И все же он был рад, что его перья сливались с белым песком, так что его никто не видел. Он взлетел как можно тише, направляясь к бело-зеленому воздушному шару.
О радость в день Фестиваля Яркой Луны!
Святой день рождения Меч-птицы,
день, когда птицы поют и танцуют,
и когда круглая,
яркая луна освещает землю.
ИЗ СТАРОГО ПИСАНИЯ.
Глава 8. Фестиваль Яркой Луны
Фестиваль Яркой Луны, который проводился в первое весеннее полнолуние, был днем празднования рождения Меч-птицы. Красные и синие всегда отмечали это событие на самой высокой горе Эпплби-Хиллз, потому что оттуда открывался лучший вид на Луну. Ни одно облако не осмеливалось задержаться над ним в эту благословенную ночь. Труппа театра Ивового листа прибыла как раз в тот момент, когда небо потемнело. Их встретили бурными аплодисментами и возбужденными криками. Вскоре сцена была готова, реквизит на месте, и представление началось.
«Леди и джентльмены, представляем вашему вниманию летающий театр Ивового листа!» — Дилби широко улыбнулся. — «Во-первых, шоу акробатического жонглирования. Чем больше обручей, тем лучше, и больше проблем, если обручи упадут!» Дилби ушел со сцены. Занавески раздвинулись с пронзительным скрипом.
«Нужно снова смазать маслом эти занавески», — пробормотала Паррале себе под нос. — «И подумать только, я смазала их только на прошлой неделе!» Колибри Александра выскочила на сцену. Появился Дилби, игриво вертя в руках три красных, желтых и синих обруча.
Колибри описывала ритмичные круги, пролетая через обручи с удивительной грацией и скоростью.
«Быстрее, быстрее, быстрее мы летим!» — подбадривал Дилби. Вскоре веселье заставило всех птиц скандировать: «Быстрее, быстрее, быстрее мы летим!» Сойки и кардиналы в толпе качали головами в такт, в то время как Дилби бормотал: «О нет... о нет… Я собираюсь их уронить», — и жонглировал разноцветными обручами, не сбиваясь с ритма. Александра не отставала от обручей, делая сальто, вертясь и летая вверх тормашками.
Занавески со скрипом закрылись с последней нотой музыки. Последовали оглушительные аплодисменты, сопровождаемые криками «Браво!» «Вперед, Али!» и «Великолепное жонглирование, Дилби!»
Дилби вернулся на сцену во второй раз. Его перья были влажными от пота, а дыхание было немного тяжелым.
«Далее, играем Меч-птицу, в честь нашего хранителя мира!» Он поклонился и попятился.
Паррале медленно подошла к сцене, подстраиваясь под грустную музыку. Когда лесная утка достигла центра, она остановилась и медленно повернулась к зрителям.
