— Но это бумага?
— Совершенно верно. Клочок бумаги, оторванный от какой-то книжной страницы небольшого формата.
— Верно! — волнуясь, сказал Альбер. — Это верно! У тебя поразительный дар следопыта. На бумажке видны печатные цифры, на каждой стороне. На одной стороне — 120, на другой — 121. Ясно, это нумерация страниц. Стало быть, бумажка вырвана из книги. И книга была небольшого формата, потому что цифра стоит очень близко к букве, которой заканчивается первая строка. Я уверен, — продолжал Альбер, внимательно глядя по сторонам, — что где-то здесь, поблизости, должно быть еще кое-что. Ты меня понял?
— Возможно.
— Я уверен. Если вниз по Замбези плавает клочок бумаги и он еще более или менее сохранился, значит, его намеренно бросили в воду, и к тому же недавно.
— Что бросили недавно, я согласен. Но зачем? С какой целью?
— Вы правы, месье Альбер. Я теперь все понял, и мы должны благословлять зоркость нашего проводника. Это все та же сказка про мальчика-с-пальчик, с той только разницей, что здесь вместо камешков — бумага.
— Вот именно!
— Согласен, — сказал Александр. — Разделяю вашу надежду. Но мне бы очень хотелось найти еще один такой клочок.
— Будем искать. Видишь ли, друг мой, я хватаюсь за эту последнюю надежду. Анна где-то здесь. Я уверен. Сердце говорит мне. Она, бедняжка, узнала каким-то образом, что мы находимся поблизости. Я убежден, что это именно она подает нам вести о себе. Жозеф говорит, что фургон стоит метрах в пятистах отсюда? Вот течение и принесло бумажку, которую бросила Анна.
Тут раздался глухой удар, точно в реку упало что-то тяжелое. Оказалось, это нырнул Зуга. Он понял, о чем говорил его друг белый вождь, и бросился в воду, чтобы выплыть по ту сторону густого сплетения лиан и ветвей, позади которых стояла их пирога. Он отсутствовал недолго. Его доброе черное лицо вскоре показалось из воды у самого борта, и он легко вскочил на свое место. Широко улыбаясь, он вынул изо рта три клочка бумаги, которые подобрал в воде, и положил их себе на руку. Было сразу видно, что два из них подходят друг к другу.
— Ну вот, — нервно воскликнул Альбер. — Теперь ты видишь, как я был прав!
— И я счастлив, что ты не ошибся, дорогой мой! Наконец-то мы уже играем не вслепую! И сегодня ночью тот бандит кое-что от нас получит.
— Ночью! Как медленно будет тянуться время! Нет, я не смогу ждать так долго. Вот что, выслушай меня. Берег зарос очень густо. Я умею ползти как змея. Не хуже любого краснокожего.
— Ты хочешь совершить безумие!
— Пусть так. Но это разумное безумие. Для меня это лучше, чем терзаться и мучиться целый день. Со мной пойдет бушмен. Он прихватит свой лук и стрелы. Если я замечу хоть что-нибудь подозрительное, я вернусь. Не беспокойся, я буду осторожен. Ты отлично знаешь, что мне надо остаться в живых, чтобы освободить дорогую узницу, так что рисковать жизнью попусту я не буду. Я только пойду в разведку. Два часа туда, два часа обратно. Четыре часа я буду хоть чем-нибудь занят. И уж я постараюсь, чтобы прогулка была не напрасной. Повторяю, не бойся за меня.
Александр и Жозеф знали, что если в упрямой голове их друга засела какая-нибудь мысль, то вышибить ее оттуда невозможно. Им поневоле пришлось согласиться.
Прошло два часа. Каталонец сидел на носу пироги и, ожидая возвращения своего молочного брата, пытался вздремнуть. Но тщетно: тревога оказалась сильней усталости, сон не шел к нему.
— Ладно! — говорил он, отгоняя комаров, не дававших ему покоя. — Скоро он пойдет назад.
Внезапно Александр услышал шум в зарослях, точно там ходил крупный зверь. Он решил, что его друг в опасности, и хотел выскочить на берег, чтобы пойти по следу, когда появился Альбер. Глаза у него блуждали, лицо и руки были исцарапаны, платье изодрано.
Александр почуял беду и не решался задавать вопросы. Альбер разрыдался.
— Фургон пуст. Там нет никого… И никакого следа… Ничего!
Сэм Смит «в поход собрался». — Поражение без сражения. — Грабитель мечтает учредить фирму «Сэм Смит и Ко». — Три следа. — Походка каторжника. — Что было с Джемсом Виллисом. — Муравьиная кислота, — Чуть не съеден заживо. — Чуть не утонул. — Что бывает с человеком, который падает в водопад Виктория.
Звезда Сэма Смита, которая некогда сверкала так ярко, стала меркнуть. Ей грозило превратиться в самое простое туманное пятно. Смит, как подлинный философ, сделал самому себе то безрадостное признание, что переселение в Южную Африку впрок ему не пошло. Встреча с тремя французами, которая произошла в момент, когда он повел батоков на войну с макололо, была для него тем более досадной, что Александр помирил оба враждовавших племени.
Негры, в особенности южноафриканские, легко забывают обязательства, принятые ими в отношении друг друга или в отношении иностранцев, если эти обязательства касаются обыденной повседневной жизни, но они строжайшим образом соблюдают клятву, если дело касается торжественно заключенного договора, в особенности если при этом были выполнены установленные обрядности и вынесены эмблемы их наивных суеверий. А в данном случае были закопаны в яму наконечники стрел и копий, а также порох и пули. Ветвь мира была воткнута в холмик, выросший над засыпанной ямой, и поверх всего Гэну была вручена Полума — грозный фетиш, делающий своего обладателя неприкосновенным. Всего этого было больше чем достаточно, чтобы сделать друзьями Сешеке и Магопо — вождей обоих враждовавших племен. Оба царька очень скоро признали, что между ними произошло всего лишь недоразумение, что теперь оно разъяснилось и надо выпить. А Сэму Смиту было необходимо, чтобы заговорило оружие, чтобы оба племени бросились одно на другое. Он громко призывал их к этому. Но тщетно.
Магопо уже стал косо на него посматривать, и если бы не то уважение, которое жители этой части побережья питают к белым, то, пожалуй, Смиту не сносить бы головы. Повелитель батоков отдавал себе отчет в малочисленности своего войска и не помнил себя от радости, узнав, как счастливо закончились переговоры, которые без его ведома повел Гэн. Кроме того, он увидел стройные ряды плетенок с пивом байялоа. Радость глаз сулила радость желудку, и достойный повелитель батоков не мог больше питать самой малейшей вражды к макололо.
Кроме того, сын его Гэн держал в руках Полуму, а это больше чем что бы то ни было на свете говорило о честных намерениях макололо. Да и Сешеке тоже устал от войны, он тоже был рад положить конец боям, потому что победы давались ему ценой очень тяжких потерь. Наконец, как и Магопо, он искренне полюбил Александра и сразу растолковал своему новому союзнику, что собой представляет Сэм Смит. Магопо увидел, что стал жертвой жулика, и страшно рассердился, потому что это был удар по его самолюбию. Думать, что ты заручился содействием бесстрашного и честного белого, из таких, каким был Дауд, и вместо храброго и бескорыстного вождя, которому ты обязан жизнью, получить лишь подделку! Да, тут самый спокойный кафр и тот изошел бы желчью.
