Впереди на юге возвышалась огромная отвесная стена снежной вершины. В честь русского ученого, первого исследователя долины Саграна, мы назвали ее пиком В. И. Липского. Под отвесными стенами этого пика, утомленные трудным переходом, отряды экспедиции установили свои маленькие палатки. Ночью впервые термометр упал до‑4°. Покрылись льдом и замолкли весело журчавшие днем ледниковые ручьи.
Дальше ледник изменил направление и путь пошел на восток. Вскоре сменился и характер ледника: стали исчезать морены и вся обширная поверхность засверкала «арктическими» торосами ледяных сераксов. Сияли на фоне темно–синего неба и снежные купола окружающих вершин и острые рассеченные гребни. Встретились первые темные провалы ледниковых трещин, особенно многочисленных на крутых перегибах ледника. Нужно было осмотрительно выбирать путь и очень осторожно двигаться вверх. Мы дошли до границы проникновения человека. Выше нужно было ориентироваться уже без карт.
Близ причудливых изломов огромного ледопада экспедиция установила Основной лагерь, послуживший нам базой для всей дальнейшей работы. Мы достигли высоты 4500 метров. Позади остался большой и нелегкий путь, впереди сверкали неизвестные снежные громады, манившие нас все выше и выше.
Вопрос: Что же Вы там увидели?
Ответ: Верхняя часть ледника Сагран оказалась настолько сложной, что разобраться в строении ледника и окружающих его хребтов можно было лишь после большой работы, наблюдая с различных точек ледника окружающие хребты и вершины.
Поражали его масштабы. Ледник достигал не менее двух с половиной километров ширины. Мощные ледниковые притоки вливались и с юга и с севера. В самых верховьях ледник резко сворачивал на север и уходил к самым мощным вершинам во всем бассейне. Две вершины особенно выделялись над остальными. В честь славных дат 30-летия Советского государства и 800-летия Москвы мы назвали одну широкую шатрообразную вершину, напоминающую стену Кремля с башней, — пиком Москва, а вторую — пиком 30-летия Советского государства. Эти вершины, несомненно, замыкали самые истоки ледника. Но чтобы разобраться в их сложных очертаниях, нужно было проникнуть туда и подняться на одну из вершин.
Вопрос: Расскажите, как же проходило восхождение?
Ответ: Тщательная разведка, проведенная нами, не только подтвердила первое впечатление от грозных вершин, но и установила наличие огромных препятствий еще до начала штурма вершины.
23 августа одиннадцать альпинистов вышли из Основного лагеря.
Уже вскоре путь пересекли широкие трещины, закрытые сверху снегом. Переходя через одну из них, я провалился и упал в трещину. Если бы не веревка, связывающая меня с товарищами, развязка была бы трагической. Но суровый опыт делает альпинистов предусмотрительными и осторожными. Товарищи выдержали сильный рывок, и я повис во мраке трещины среди отвесных ледяных стен. При помощи дополнительно сброшенной веревки и предусмотрительно захваченной веревочной петли я вскоре выбрался на поверхность ледника.
Выше трещины сменил хаос нагромождений огромного ледника. Ледяные выступы, мостики, стены переплелись с огромными провалами трещин и нагромоздили такой лабиринт, что не только пробраться сквозь него, но разобраться и отыскать путь среди глыб, готовых рухнуть, было очень сложно. Здесь помощь и поддержка друг другу оказались особенно необходимы.
Лишь миновали это, казалось, основное препятствие, как обнаружилось другое. Поднялось солнце и жаркими ослепляющими лучами залило горы. Темные очки защитили глаза от ожогов, но кожу лица и тело защитить оказалось труднее. Палящие лучи жгли сквозь одежду, становилось душно, и силы оставляли людей. Хотелось пить, но кругом сверкали снега и не было ни капли воды.
Блестевший на солнце ледяной склон горы уходил круто вверх. Даже железные шипы, набитые на толстые подошвы специальных теплых сапог, скользили на крутом льду. Надели стальные кошки, но и их острые зубья держали ненадежно. Чтобы преодолеть склон, пришлось ледорубами рубить во льду ступени и шаг за шагом, медленно подниматься вверх, постоянно страхуя друг друга на веревках, закрепленных на крючьях, забитых в лед. На следующий день к вечеру мы уже были высоко над ледником и страшный ледяной склон был под нами. Из–за ближайших хребтов показались другие хребты, их бесконечные просторы, сверкающие ослепительной белизной снежных вершин, уходили в голубоватую дымку дали.
Вопрос. На подъеме вы встречали животных, птиц.
Ответ: Почти все живое осталось глубоко внизу.
В долинах и на склонах, покрытых горными лугами, мы встречали следы медведя и барса, наш охотник убивал красивых горных козлов–кийков, видели мы много мелких грызунов, в ущельях парили орлы, а высоко среди камней и травы проворно бегали горные индейки–улары. Но на леднике среди камней можно было встретить лишь мышей, а еще выше — пауков, стрекоз, бабочек, большая часть которых погибала и лежала на снегу. Однако на высоте 5000 метров исчезли и эти представители животного мира. Лишь последний, самый упорный спутник — горные галки сопровождали нас до высоты 6000 метров, и едва не подвели нас, поклевав значительную часть продуктов, оставленных на обратный путь. Но вот и галки покинули нас.
На Памире, в верховьях ледников Гандо, Гарно и Фортамбек,
высится этот пик, названный именем замечательного альпиниста-
исследователя Евгения Абалакова. Высота пика 6650 метров.
Фото Е. Тимашева
На маленьких площадках, устроенных среди скалистых обрывов, мы установили свои палатки. Внезапно подул резкий холодный ветер, тяжелые облака закрыли горы, скрылось солнце и морозная туманная мгла окутала все вокруг. Началась горная буря.
Вопрос: Как вы боролись с непогодой?
Ответ: Первый день мы полагали, что это явление местное и скоро проходящее. Поэтому бодро пережидали эту неприятную неожиданность: для этих мест характерно преобладание ясной погоды.
На третий день стало очевидно, что широкий фронт урагана захватил весь район и нужно быть готовыми к упорной обороне. Снежная метель, шквальные порывы ветра, с воем и грохотом налетавшие на наши легкие палатки, угрожали сорвать их в бездну или разорвать в клочья. Мороз достигал 26°, а в палатках доходил до 15°. Стенки палатки покрылись толстым слоем изморози. Она осыпалась на лицо и опальные мешки. Все леденело. Вылезать из палатки было невозможно. Апатия и безволие могли охватить людей, обреченных на вынужденное бездействие. Самочувствие ухудшалось и от приступов горной болезни, которая пришла вместе с высотой, пониженным давлением и резким недостатком кислорода в воздухе. Болела голова, охватывала страшная слабость, мучила бессонница и жестоко пересыхало горло.
