Капитан Лерой уже объявил, что завтра не позже полудня «Святая Анна» ошвартуется в Александрийском порту; так что пассажиры наслаждались солнышком и приятным ожиданием, проводя большую часть времени на палубе. Там-то Джеймс и спросил Роуз насчет Каира.
Роуз пожала плечами.
– Я не стану задерживаться в Александрии. Вверх по Нилу ходят суда, и я рассчитываю быть в Каире к вечеру.
– Что же вы станете делать ночью в городе? Вы писали в отель, чтобы вам оставили номер?
– Так и есть, я писала, но, честно говоря, не знаю, как быстро они получили мое послание. В это время года там много постояльцев. Я рассчитываю застать Александра на месте, но надежда, конечно, призрачна. Поэтому я просто поселюсь в отеле, а дальше буду ориентироваться по обстоятельствам.
– Вы создаете лишние сложности, – покачал головой Джеймс. – Позвольте мне вас переубедить.
Роуз развеселилась.
– Что ж, попробуйте.
– Я ведь тоже направляюсь в Каир, и ваша судьба мне небезразлична, леди. – Как трактовать данное заявление, Роуз не знала, а потому молча слушала дальше. – Я знаю превосходный отель в Александрии, и там, насколько мне известно, можно спокойно поселиться. Вы отдохнете после долгого пути из Англии, тем временем я справлюсь о транспорте вверх по Нилу. Многие корабли отходят с рассветом, чтобы быть в Каире следующим утром. И тогда вы прибудете в город в удобное время… Я думаю также, – он махнул рукой, потому что Роуз собиралась возразить, – что отошлю моего слугу вечерним кораблем, и, когда мы окажемся на месте, Кунвар будет ждать нас на причале, и мы сразу же узнаем, есть ли в вашем отеле свободные номера.
Роуз хотела спросить, почему Джеймс делает это все для нее, но спросила о другом:
– Значит, вашего слугу зовут Кунвар?
– Он индус, из колоний. – Роуз ждала, что Джеймс объяснит, как Кунвар попал к нему в услужение, однако он возвратился к предыдущей теме: – Вас устраивает этот план?
– Я не хочу причинять вам беспокойство… – начала Роуз.
– Никакого беспокойства. Для меня это удовольствие и честь.
– Я уже бывала и в Александрии, и в Каире. Если вы опасаетесь за мою безопасность, то можете не тревожиться, я знаю, как себя вести.
– Роуз, ваша безопасность, конечно же, волнует меня, но, честно говоря, я делаю это из собственного эгоизма – разумного эгоизма, как говорят французские мыслители. Мне приятно ваше общество, и, раз уж мы направляемся в один и тот же город, я хотел бы это общество разделить до Каира. Но, возможно, – он помолчал и сделал лицо столь трагическое, что Роуз непроизвольно хихикнула, – вам мое общество вовсе не так приятно, как мне ваше? В таком случае я оставлю вас в покое.
– Вы очень любезны, Джеймс. И если дело лишь в любезности, то я соглашусь.
Он сразу повеселел. Роуз подозревала, что мистер Рамзи не сомневался: она примет его предложение.
– В таком случае я со своей любезностью надоем вам еще немного. И предложу помощь в поисках вашего кузена.
– О, – такого Роуз не ожидала, – но вот этого вы точно не должны делать!
– Не должен – и в то же время должен. У меня есть одно дело в Каире, я собирался задержаться там на неделю, а затем отправиться обратно в Европу. Моя жизнь полна странствий во имя меня самого, а потому я свободен в выборе – куда двинуться дальше. И я буду рад, если вы воссоединитесь с кузеном. Именно для этого вы и едете, не так ли?
Роуз кивнула, не спуская с Джеймса пристального взгляда. В ярком солнечном свете его загорелое лицо казалось бледнее, чем было на самом деле. Сегодня мистер Рамзи прогуливался без шляпы, и его пегие волосы находились в беспорядке, учиненном ветром: одни пряди закручивались спиральками, другие обзавелись колечками на концах, а третьи вились и торчали в разные стороны. Дьявольски живописно.
Роуз нравился этот джентльмен, возможно, немного больше, чем нравятся случайные попутчики. Она уже успела привыкнуть и к оживленным беседам, и к ровному красивому голосу мистера Рамзи, и к его неизменной вежливости, и к тщательно скрываемому авантюризму. Чувствовалось, что на суше это совсем иной человек, нежели на море. Здесь, на «Святой Анне», Джеймсу просто было нечем заняться, вот он и коротал время в беседах, наблюдении за закатами, за птицами и волнами. Он задавал бесчисленные вопросы первому помощнику и капитану Лерою, узнавая о маневренности и иных возможностях судна, придирчиво изучал идущий из труб дым и, по всей видимости, с трудом удерживался, чтобы не вскарабкаться на мачту, сбросив обувь, как матрос. В Джеймсе Рамзи было много любознательности, даже пытливости, с которой он подходил ко всем делам. На судне мало места, чтобы развернуться, но судно однажды придет в порт, и тогда перед Джеймсом ляжет целый континент. Роуз понимала, что вежливость по отношению к ней – скорее следствие свойства натуры, чем принятия правил высшего общества.
– Да, для этого я еду, – проговорила она, с трудом вспомнив, о чем шел разговор. – Когда я отыщу кузена и уговорю его вернуться в Англию, могу ехать в Россию.
– О! Россия, дикая страна.
– Вы там бывали?
– Бывал. И обнаружил, что она не настолько дикая, как некоторые говорят. Вам понравится Санкт-Петербург, он напоминает Венецию и вместе с тем исполнен не южной легкости, а имперской основательности. Этакая Вена, ежели ее водрузить на каналы.
И они заговорили о России, а Роуз даже себе не призналась в глубине души, что счастлива, как все складывается.
Путешествовать в это время года по Египту легко и довольно приятно, во всяком случае, в северных областях. Когда «Святая Анна» швартовалась в Александрийском порту, воздух, напоенный ароматами близкой – и чуждой англичанину – земли, был теплым, но не жарким, а солнце пряталось в легких перистых облаках. Мистер Рамзи помог Роуз сойти на причал, неподалеку от которого знатных гостей уже поджидали повозки, запряженные невысокими крепкими лошадками. Кучер-араб бросился к приезжим, что-то заверещал, попытавшись схватить их чемоданы, и был сурово отодвинут в сторону невозмутимым Кунваром. Последовали переговоры, завершившиеся к обоюдному удовольствию минут через пять, и кучер, поклонившись, побежал к своей повозке, а Кунвар и Гидеон, слуга Роуз, потащили багаж. Миссис Браун торжественно вышагивала, неся объемистую сумку, которую никому не доверяла: там хранились самые ценные вещи Роуз.
– Торговля, – усмехнулся Джеймс, когда все уже расположились в повозке, – основа здешней экономики. После нескольких лет жизни тут я понял, что, если ты не торгуешься, тебя не считают за уважаемого человека. На тебя просто перестают смотреть, в лучшем случае – обижаются. Вы наверняка тоже это поняли, если покупали шелка.
