Хорнблауэр закончил говорить и взглядом отдал Фримену приказ распустить людей. Обращаться к голодным людям в серой предрассветной мгле было делом невеселым, однако Хорнблауэр, наблюдая за матросами, расходившимися по своим местам, видел, что команды корабля опасаться не стоит. Разговоры, разумеется, были оживленными, но новости о мятеже вызовут ажиотаж среди любого экипажа, так же как жители какой-нибудь деревни оживленно обсуждают случившееся в округе убийство. Однако это были всего лишь досужие разговоры, насколько он мог судить — люди не делали из новостей никаких выводов. В своем обращении к ним он представил дела таким образом, что считает их подчинение приказам в деле с бунтовщиками само собой разумеющимся, не допустив в речи даже намека на опасение, что они могут поддаться искушению и последовать примеру мятежников. Это еще не дошло до них — однако это может случиться, если у них будет возможности хорошенько поразмыслить. Он должен следить за тем, чтобы они постоянно были заняты: обычная рутина корабельной жизни способствовала ему в этот момент, так как им надо было приниматься за дело, начинающее день на судне — драить палубу, прежде чем их созовут к завтраку.
— Земля! — раздался голос с грот-мачты, — Земля слева по носу.
Утро было пасмурным, типичная для Ла-Манша погода в конце года, но в свете нарождающегося дня Хорнблауэр мог различить на сером фоне темную линию. Фримен пристально разглядывал берег через подзорную трубу.
— Это южный берег залива, — сказал Фримен. — Вот река Кэйн.
До Хорнблауэра только начало доходить, что Фримен таким образом произнес на английский манер название «Каэн», когда Фримен направил трубу в другую сторону и выдал целую серию еще более удивительных образцов того, что может англичанин сделать с французскими названиями:
— Да, вот мыс ди лей Хев, и Харбор-Грейс.
Наступивший рассвет позволил определить, что «Порта Коэльи» находится у южного берега эстуария Сены.
— Прошлой ночью нам был продемонстрирован великолепный пример навигации, мистер Фримен.
— Спасибо, сэр Горацио.
Хорнблауэр мог бы добавить к похвале еще несколько теплых слов, если бы не натолкнулся на ледяную реакцию Фримена. Он пришел к выводу, что если Фримену угодно, он может позволить себе побыть до завтрака раздражительным. Любой способный лейтенант имеет право завидовать капитану: по мнению всякого амбициозного лейтенанта, капитан был таким же лейтенантом, которому повезло однажды и продолжает везти и далее, который получает жалованье в три раза превышающее лейтенантское и призовые деньги, присваивая плоды лейтенантских трудов и который уверен, что в конце-концов станет адмиралом, в то время как продвижение лейтенанта по службе полностью зависит от прихотей вышестоящих офицеров. Хорнблауэр с легкостью мог вызвать в памяти те же самые чувства, которые испытывал, будучи лейтенантом. Выказывать их для Фримена было естественно, но в то же время глупо.
Крик лотового известил их, что море снова начало мелеть: они миновали мыс, и теперь пересекали южный канал эстуария. Для «Порта Коэльи» глубины все еще было достаточно — она создавалась специально для этой цели — проникать в заливы и эстуарии, принеся войну так близко к берегам Бонапарта, как только возможно. Владычество Бонапарта кончалось за той линией, до которой мог достать выстрел с береговых батарей, а далее начинались абсолютное и неоспоримое господство Англии.
— С подветра по носу парус! — закричал впередсмотрящий.
Фримен вскарабкался по вантам грот-мачты с проворством обезьяны, и, уцепившись за выбленочный трос, направил подзорную трубу вперед.
— Бриг, сэр, — сказал он Хорнблауэру, и добавил несколькими секундами позже, — Это «Флейм», точно, сэр.
— Переложите руль и давайте подойдем к нему, если вы не против, мистер Фримен.
«Флейм» находился именно там, где он рассчитывал найти его, с подветренной стороны от берега, укрытый от штормов, которые могли налететь с направления от северо-запада до востока, и обеспечив себе пути отступления в случае нападения как со стороны англичан, так и со стороны французов. Вскоре, вглядываясь в серую мглу, Хорнблауэр смог рассмотреть его в собственную подзорную трубу. Изящное, красивое судно, лежащее в дрейфе у самого края отмелей. На борту, по крайней мере, с этого расстояния нельзя было заметить никаких признаков беспорядка. «Сколько подзорных труб направлено сейчас на „Порта Коэльи“, — подумал Хорнблауэр, — какие жаркие споры разворачиваются на борту среди людей, угадавших во вновь прибывшем судне первый ответ лордов адмиралтейства на их самоубийственный ультиматум. Эти ребята сами затягивали веревку вокруг своей шеи».
— Они ждут, когда мы подойдем к ним, — сказал Фримен.
— Интересно, сколько они вытерпят, — отозвался Хорнблауэр.
— Эй, парни, что вы тут стоите и болтаете? — взорвался внезапно Фримен, обращаясь к группе матросов, возбужденно толпившихся у фальшборта. — Оружейник! Оружейник! Запишите имена этих матросов и подайте мне список к концу вахты! Эй, ты, помощник боцмана! Кольер, займи своих людей делом! Это королевский корабль, а не проклятый пансион для благородных девиц!
Тонкий луч рассвета прорвался сквозь серую пелену и озарил «Флейм», лежащий в объективе подзорной трубы Хорнблауэра. Он вдруг заметил, что реи брига стали поворачиваться: тот поймал ветер и двинулся в сторону Онфлера. Его фор-марсель имел странную окраску — белый крест на темном фоне, словно это был корабль крестоносцев.
— Они не собираются стоять и дожидаться нас, — сказал Фримен.
— Парус! — снова раздался крик впередсмотрящего, — парус с подветренного борта!
Подзорные трубы повернулись все разом, словно управляемые единым механизмом. Большой корабль под всеми парусами, вплоть до бом-брамселей, вынырнул из тумана за мысом, идя расходящимся курсом с «Порта Коэльи». Хорнблауэр мгновенно понял, что это за судно, и не нуждался в разъяснениях Фримена.
— Французский вест-индиец, — произнес Фримен, — на полном ходу в Харбор-Грейс.
Один из немногих кораблей — прорывателей континентальной блокады, везущий бесценный груз зерна и сахара, призванный облегчить тяжелое положение Бонапарта. Он воспользовался выгодами, которые предоставил ему недавний шторм, разбросавший блокирующие эскадры, чтобы проскочить через Ла-Манш. Партия груза, доставленного в Сену, где концентрировалась мощь Империи, откуда расходилась система дорог и каналов, стоила двух, прибывших в какую-нибудь изолированную бухту на Бискайском побережье. Малые суда военного флота Британии, такие как «Порта Коэльи» и «Флейм», были построены и предназначены именно для того, чтобы не допустить подобных вещей.
