И они сдержали свое слово. Исчезли, превратились в священный фетиш, недоступный для глаз чужестранцев, карты золотоносных мест времен Мономотапы, вычерченные на ткани, изготовленной из древесного луба. Португальские хронисты с нескрываемым удивлением отмечали, что эти карты свидетельствуют о тонком знании туземцами геологии своей местности и никогда не подводят. Конкистадоры на протяжении веков охотились за этими картами, но так и не убедили шона вынуть их из тайников. В 1970 году в золотоносной Манике португальцами был добыт лишь один килограмм драгоценного металла!
Однако спецслужбы ЮАР, действуя по совету амазизи — знахарей и колдунов-готтентотов, издревле практикующих среди шона, организовали нечто вроде… археологических раскопок в Северном Трансваале. Там в фундаменте дома летней резиденции одного из мамбо, в тайнике, выложенном все тем же способом безрастворной кладки, они обнаружили несколько обрывков карт на лубе. Их сопоставили с современной топографической картой и без труда определили район, о котором идет речь. Результатом этой находки стало создание в 1971 году консорциума для эксплуатации старых рудников Маники. В него вошли три юаровские компании — «Миндеп оф Саут Африка», «Саут Африкен файненс корпорейшн» и «Минерал депозите оф Саут Африка» — и две португальские — «Маника аурифера» и «Маника минас». Геологические изыскания позволили этому консорциуму сделать в своем отчете за 1974 год вывод: «Изученный район Маники имеет весьма перспективные для разработки современными промышленными методами месторождения золота». В преддверии событий 1975 года вся документация об этих месторождениях была вывезена в ЮАР.
Однако провозглашение независимости НРМ отменило клятвы, которые на протяжении трех столетий давали под молочаями шона. В конце 1975 года в отделение ФРЕЛИМО в Шимойо пришел один из старейшин розве и положил на стол комиссару карту рудников в треугольнике Масекесе — Мавонде — Пунгве. Другой старейшина рассказал о тайнике с важными документами, который был устроен под самым носом у колонизаторов, на труднодоступной скале Массере, где, словно в природной крепости, отсиживался, опасаясь местного населения, гарнизон мазунгаш.
По следам древних рудознатцев пошли современные геологи. Необходимость создания государственного предприятия по добыче золота в Манике подчеркивается в директивах Партии ФРЕЛИМО по социально-экономическому развитию Народной Республики Мозамбик.
Старейший монарх планеты танцует второй час. — Король-«лев» и королева-«слониха». — Инчвала — праздник первых плодов. — Принцессы пляшут в загоне для скота. — Королева-мать часто бывает моложе короля-сына. — Отец шестисот детей. — Трон, на который претендовали сто принцев
Его величество Собхуза II, верховный вождь народа а-ма-нгване, король Свазиленда, лихо плясал вот уже второй час. Обильный пот струился по его морщинистому лицу, смазанному придворным знахарем по случаю торжеств смолистыми черными снадобьями.
Однако никаких иных признаков усталости этот престарелый правитель, находившийся у власти более 60 лет[57] и поэтому слывший монархом с наибольшим стажем на нашей планете, не выказывал. Если он на мгновение и останавливался, то лишь для того, чтобы поправить накидку из серебристого обезьяньего меха, едва прикрывавшую его торс. В этот момент услужливые царедворцы вставляли в его волосы потерянные во время танца черные перья редкостных птиц, а девушки посыпали тело монарха мелко истолченными листьями священного дерева мбонво. Собхуза милостиво одарял их улыбкой, а затем вновь принимался выделывать замысловатые пируэты.
Бешено стучат тамтамы, лишь изредка умеряя свой пыл для того, чтобы разрешить подать голос ксилофонам-маримбам. Пение доносится откуда-то издалека, из-за загородки, где столпились тысячи подданных Собхузы. Сановники танцуют молча и, лишь дождавшись звуков маримбы, начинают кричать в такт ксилофонам: «Ингвеньяма! Ингвеньяма! Ингвеньяма!»
В переводе с сисвати — официального языка Свазиленда — это слово означает «непобедимый лев». Традиция свази ассоциирует монархов с самыми сильными и мудрыми представителями животного мира и официально разрешает употреблять подобное прозвище. Поэтому, обращаясь к Собхузе II, совсем не обязательно было начинать с вычурной фразы: «Ваше королевское величество». Достаточно сказать просто: «Ингвеньяма». Прочие титулы короля — Сын Слонихи, Буйвол Необъяснимый, Великая Гора — менее почетны, и поэтому о них вспоминали редко.
В королевской деревне Лобамба к своей кульминационной развязке приближался четвертый день знаменитой инчвалы — главного ежегодного праздника а-ма-нгване, известных в мире как народ свази.
Инчвала, или праздник «первых плодов», который отмечается согласно прихотям лунного календаря то в декабре, то в январе, совпадает у свази с Новым годом и служит сигналом к отмене строжайшего табу на употребление в пищу плодов нового урожая.
Неподалеку от Собхузы, стараясь не отстать от короля, танцевали многочисленные умнтфвана бенкоси — принцы крови, индуны — губернаторы провинций — и сикулу — вожди. Все они были родственниками короля и принадлежали к одному правящему в Свазиленде клану Нкоси-Дламини, роду аристократов. Однако все они тоже пришли на этот праздник без смокингов, манишек и галстуков-бабочек. Принцы, подобно королю, довольствовались повязками из обезьяньего меха, а вожди — поясами из меха тех животных, которые считались покровителями их племени. На губернаторах были ярко-красные накидки, украшенные замысловатым черным рисунком. Расставив руки и встав в круг, они создавали вокруг Собхузы нечто вроде огненно-красной изгороди. Это тоже был символ, говорящий о том, что все округа королевства сплочены вокруг короля.
В противоположном конце нхламбело — королевского загона для скота, где и разыгрывались главные события инчвалы, веселилась женская половина высшего света Свазиленда. Здесь в центре внимания находилась королева-мать. У нее тоже есть свое официальное прозвище: индловукати — госпожа слониха. Но танцует она еще задорнее и грациознее, чем король. И ее танец, и ее моложавое лицо говорили о том, что по возрасту королева-мать совсем не годится в родительницы королю, уже отпраздновавшему свой «бриллиантовый» юбилей.
— Она совсем не выглядит столетней дамой, — наклонившись к своему спутнику, сикулу Дламини, удивленно сказал я.
