Потом заунывная мелодия, исполненная на маримбах, возвестила о наступлении колониальных войн. Они совпали с периодом междоусобиц, соперничества за престол и вмешательства в политическую жизнь ведунов, отправлявших на тот свет неугодных им монархов. В одной из песенных легенд, исполненных стариками, повествовалось о том, как англичане и буры прибрали к своим рукам земли а-ма-нгване «при помощи закорючек» — подписей, которые малосведущие в европейском законодательстве вожди свази ставили под договорами, подсовывавшимися им европейцами.
В 1921 году Собхуза II вступил на престол, а на следующий год в Свазиленде началось движение, которое в исполненной всеми присутствовавшими песне было названо «Один цент на дорогу ингвеньяме». По всей стране проходил тогда сбор средств, каждый свази должен был внести минимум один цент для того, чтобы собрать деньги на авиационный билет до Лондона. Там молодой король надеялся договориться о возвращении свази их земель. Но он вернулся оттуда ни с чем.
Бешеная дробь тамтамов и всеобщее ликование. Это присутствующие поют песню-хвалу 1968 году, когда Свазиленд получил независимость. Ингвеньяма спускается со своего трона и, смешавшись с танцующими, начинает вновь раздавать направо и налево королевские плевки. Подданные, приближаясь к нему, кланяются до земли и говорят: «Я — ничто, я только палка в твоих руках».
На следующий день поутру тысячи людей собираются у нхламбело, стараясь занять место поближе к воротам. В полдень, как только солнце достигает зенита, из них выгоняют разъяренного черного быка. Он несется на толпу, а наперерез ему бегут юноши. Некоторые на полпути останавливаются в нерешительности. Другие наперекор опасности бросаются прямо под копыта свирепому животному, виснут на его рогах, пытаются взобраться на спину.
В конечном итоге обвешанный десятками парней бык успокаивается. Его загоняют обратно в нхламбело, и юноши, сделавшие это, удостаиваются чести провести остаток дня неподалеку от ингвеньямы. Потом их зачисляют в королевскую охрану и разрешают в течение всей жизни носить набедренную повязку из шкуры леопарда — символ мужества.
Между тем к быку, приведенному в центр крааля, подходят королевские сановники. Юноши отходят в сторону. Бешено, исступленно бьют тамтамы. Огромную площадь крааля заполняют мужчины-свази в национальных костюмах.
Главная деталь их нарядов — нечто вроде гамаш из распушенного меха ангорских коз, закрывающих ногу от ступни до колена. На поясе — сине-бело-красные юбки, в руках — дротики-ассагаи. Издавая устрашающие воинственные крики и дико вращая глазами, они исполняют танец, главное па которого — прыжки в высоту с одновременным выбрасыванием вперед то правой, то левой ноги. Иногда они выстраиваются в шеренги и, выставив вперед ассагаи, как бы начинают наступать на невидимого противника. «Тыки-тыки! Уф-уф-уф! — в такт барабанам кричат воины. — Тыки-тыки! Уф-уф-уф!» Затем прыжки возобновляются.
Неожиданно стихают тамтамы, расступившись, замирают воины. Из королевской хижины выходит ингвеньяма. Вручив медаль 12-летнему мальчику за то, что тот спас своего младшего брата от крокодила, Собхуза произносит краткую, но выразительную тронную речь. Она начиналась словами: «Иностранцы смеются над нами, но наш образ жизни лучше». Затем он проходит мимо склонивших головы царедворцев, воинов, застывших в той позе, в какой их застал конец танца, и останавливается около черного быка. Удар обоюдоострого меча — панги, поистине достойный короля-«льва»! Сраженное животное беззвучно падает к ногам ингвеньямы.
«Он его заколол!» — возвещают тиньянги. «Он его заколол!» — подхватывают царедворцы и воины. «Заколол! Заколол! Заколол!» — словно эхо, передается новость за изгородь крааля, по всей Лобамбе, по всем городам и деревням Свазиленда.
Эта новость — своего рода призыв ко всем свази в зависимости от их достатка всадить нож в черного быка, козла или на крайний случай даже в черного петуха. Убивая черную животину, они как бы расправляются со всеми неприятностями уходящего года, не дают им возможности перекочевать в год наступающий. Пройдет час-другой, и над всеми хижинами по всему Свазиленду в небо потянутся струи голубого дыма. Это женщины начинают печь «красный пирог», заправленный кровью только что убитого «черного зверя». Он будет главным угощением на новогоднем столе.
На следующий, третий день праздника происходит представление королю официальных гостей. Инчвала отмечается широко и открыто, на нее приглашаются правительственные делегации и аккредитованные в соседних столицах послы тех государств, с которыми Свазиленд не поддерживает дипломатических отношений. Кроме того, на эти дни в Лобамбу съезжается до 10–15 тысяч туристов. Преобладают среди них, конечно, белые южноафриканцы. Но в последние годы туристские фирмы начали возить на инчвалу зрителей из США, Англии, ФРГ, Скандинавских стран. Всем им дозволено войти в нхламбело и, пожав руку королю, поздравить его с наступающим Новым годом.
Разделение труда в «двуглавой монархии». — Собрание, в котором приняли участие 100 тысяч свази. — Ингвеньяма и индловукати разъезжаются по разным деревням. — Король занимается мужскими, королева-мать — женскими проблемами страны. — Кабальные порядки лоболы — приданого невесты. — Мать, обязанная выкупить собственных детей. — Что такое лавиратный брак? — Совет вождей ликоко набирает силу. — Молодежь против анахронизмов
Многие в Свазиленде в шутку называют свою страну единственной в мире «двуглавой монархией». Действительно, и традиционное право свази, и скрупулезно следующая ему конституция предоставляют как королю, так и королеве-матери практически равные возможности в управлении государством. Сталкиваясь вместе на одной тропе, лев и слониха обычно не склонны уступать друг другу. Как же складываются взаимоотношения ингвеньямы и индловукати, встретившихся на одном троне?
Были, рассказывают, в истории Свазиленда смутные времена, когда король и королева-мать отчаянно боролись за право первого голоса в своем королевстве. Все это непосредственным образом отражалось на положении народных масс. Постепенно распри в Лобамбе стали угрожать подрывом устоев монархии. Было созвано гигантское питсо — собрание представителей всех племен свази, на котором присутствовало более ста тысяч человек. Дабы прекратить ссоры между королем и королевой-матерью, им было предложено расселиться. Монарх остался жить в Лобамбе, а его матушке построили деревню в Лозита. Когда положение ночного светила не «благоприятствует» хорошим отношениям между правителем и правительницей, они могут общаться друг с другом лишь через посредство курьеров. А на этот высокий пост выдвигаются люди с умом дипломатов, знающие, о чем умолчать и что прибавить, для того чтобы между Лобамбой и Лозита не вспыхнула вражда.
