— Есть, сэр.
Приказ есть приказ, даже если он касается таких малозначащих дел, как изготовление парусов, в такой момент, когда идут переговоры с бунтовщиками. Хорнблауэр пристально смотрел на «Флейм», все еще лежавший в дрейфе на дистанции, превышавшей расстояние пушечного выстрела. Мятежники занимали выгодную, сильную позицию, на которою нельзя было наступать с фронта, а обойти с флангов тоже не представлялось возможным. Чтобы изменить ситуацию, необходимо использовать искусный обходной маневр, вполне возможно, что план такового был у него на примете. На стороне Хорнблауэр оказались довольно странные обстоятельства, цепь удачных совпадений. Его делом было воспользоваться ими, выжать из них все, что возможно. Шансы были сомнительными, но он обязан был сделать все возможное, чтобы свести этот риск к минимуму. Везучий человек — этот тот, кто знает, как много он может предоставить случаю.
Его распоряжений дожидался сутуловатый моряк, рядом с которым стоял Фримен.
— Свенсон, помощник парусного мастера, сэр.
— Спасибо, мистер Фримен. Вы видите этот фор-марсель с заплаткой? Свенсон, поглядите-ка на него повнимательнее через подзорную трубу.
Парусный мастер-швед взял своими заскорузлыми руками подзорную трубу и приложил ее к глазу.
— Мистер Фримен, я хочу, чтобы у «Порта Коэльи» был точно такой же фор-марсель, так чтобы никто не мог обнаружить между ними ни малейшей разницы. Это можно устроить?
Фримен посмотрел на Свенсона.
— Да, сэр, я могу это сделать, — сказал Свенсон, переводя взгляд с Фримена на Хорнблауэра и обратно. — У нас найдется кусок белой парусины и старый фор-марсель. Я смогу это сделать.
— Мне нужно, чтобы все было готово к четырем склянкам послеобеденной вахты. Принимайтесь за работу немедленно.
За спиной Свенсона собралась небольшая группа людей — это были те члены команды, которые, как было установлено в ходе расспросов, имели опыт изготовления парусов. На лицах некоторых можно было заметить широкие улыбки — Хорнблауэр чувствовал, что при его необычном требовании среди экипажа распространилось оживление и предвкушение чего-то интересного, словно рябь, расходящаяся по глади пруда от брошенного камня.
Никто пока не мог четко представить себе, что за план зреет в голове у Хорнблауэра, но они понимали, что он замыслил какую-то дьявольскую хитрость. Знание — лучший стимул для поддержания на корабле дисциплины и довольства команды, чем обычная рутина судовой жизни.
— Теперь слушайте, мистер Фримен, — сказал Хорнблауэр, поворачиваясь к поручням. — Вот что я думаю. «Флейм» и «Порта Коэльи» похожи как две капли воды, и это сходство еще более усилится, когда мы поставим такой же фор-марсель. Мятежники вошли в сношения с берегом — они сказали мне об этом. Более того, мистер Фримен, место, с которым они сообщаются — это Гавр — Харбор-Грейс, мистер Фримен. Бони и губернатор обещали им деньги и защиту в случае, если они сдадут «Флейм». Мы войдем туда вместо них. Там должен находится вест-индиец, прибывший утром.
— Мы уведем его, сэр!
— Возможно. Одному Богу известно, с чем мы встретимся там, но мы должны быть готовы ко всему. Отберите двадцать матросов и офицера — людей, на которых вы можете положиться. Проинструктируйте каждого, что он должен делать в случае, если мы захватим приз: нижние паруса, марсели, штурвал, перерезать канаты — вы это все знаете не хуже меня. К тому времени, когда мы подойдем — в случае, если ветер не переменится, а я не думаю, что это случится, должны наступить сумерки. Будет нелепо, если в темноте мы не сможем сотворить ничего такого, что досадило бы лягушатникам.
— Бог мой, сэр, а они будут думать, что это мятежники! Они сочтут, что мятеж — это всего лишь военная хитрость! Они…
— Надеюсь, что так они и подумают, мистер Фримен.
День уже клонился к вечеру, когда «Порта Коэльи», по видимости, так и не принявшая никакого решения, стала удаляться от «Флейма» и пересекла широкий эстуарий, используя свежий ветер с левого траверза. Погода была по-прежнему пасмурной, и, когда она находилась на достаточно большом расстоянии как от «Флейма», так и от Гавра, так что различить детали не представлялось возможным, ее фор-марсель был спущен и заменен на новый — с крестом, который охваченная энтузиазмом группа матросов держала наготове под фок-мачтой. С помощью кисти и краски одно название на борту было торопливо заменено другим, Хорнблауэр и Фримен одели поверх мундиров бушлаты, чтобы скрыть свой ранг. Пока они входили в гавань, Фримен не отрывал глаз от подзорной трубы.
— Вот индиец, сэр. На якоре. А вот лихтер у его борта. Разумеется, они не станут выгружать его на причал. Не здесь, сэр. Они перевалят груз на лихтеры и баржи и отправят их вверх по реке, в Руан и Париж. Конечно, так они и поступят. Я должен был подумать об этом раньше.
Хорнблауэр об этом уже подумал. Его объектив был направлен на оборонительные сооружения города: форты Сент-Адресс и Турневиль на обрывистых кручах, нависающих над городом, башни-близнецы маяка мыса де ла Эв, на которых вот уже лет десять не зажигали огней, батареи, расположенные в низине за старой пристанью. Именно последние представляли наибольшую опасность для предприятия — он рассчитывал, что большие форты наверху не успеют разобраться в происходящем под ними достаточно быстро, чтобы открыть огонь.
— Там, дальше, еще много судов, сэр, — продолжал Фримен. — Возможно, среди них есть даже линейные корабли. Реи спущены. Никогда не видел их так близко раньше.
Хорнблауэр посмотрел на закатное небо. Темнело быстро, и затянутый пеленой облаков горизонт не обещал проясниться. Ему требовалось достаточно света для того, чтобы войти в гавань, и достаточно темноты, чтобы прикрыть его на обратном пути.
— К нам направляется лоцманский люггер, сэр, — сказал Фримен. — Они принимают нас за «Флейм», все в порядке.
— Очень хорошо, мистер Фримен. Пошлите людей к борту, пусть покричат. Обезвредьте лоцмана, когда он поднимется на борт. Я буду вести корабль.
— Есть, сэр.
Этот приказ был из числа тех, что по вкусу британским морякам. Они принялись исполнять его с душой, столпившись у фальшборта, вопили, словно лунатики, размахивали шапками, ухарски приплясывали, как этого и следовало ожидать от шайки мятежников. «Порта Коэльи» обстенила грот-марсель, люггер подошел к борту, и лоцман стал забираться наверх по вант-путенсам.
— На брасы! — проревел Хорнблауэр. Грот-марсель вновь забрал ветер, штурвал повернулся, и «Порта Коэльи» вошла в гавань. Тем временем Фримен, упершись лоцману плечом промеж лопаток, ловко столкнул того через люк вниз, где двое матросов подхватили его и связали.
