На следующий день мы выехали в Золотой Треугольник: так называется место слияния трех рек — или трех рукавов реки Меконг на границе Таиланда, Бирмы и Лаоса. В месте слияния образуется большой и плоский живописный остров, во времена паводков скрывающийся под водой, и это природно красивый пейзаж. Особенно если глядеть на него с высокого берега — со стороны Таиланда. На берегу реки стоит огромная массивная арка в честь слияния трех рек, с драконами, павлинами и слонами и картой четырех стран (Китай тоже обозначен, кроме Лаоса и Бирмы, которая по-Тайски называется Мьянмар). Там можно покататься на лодке — но лучше, если компанией: нам вдвоем это показалось дорого. Вдобавок нам не понравились физиономии тайцев, зарабатывавших на этом деньги, относясь к туристам, как к дойным коровам.
Автобус шел до городка Чианг Сен: он уже тоже стоит на реке Меконг. В Чианг Сене мы посмотрели развалины храмов и высоких ступ, подобные чиангмайским. И вначале все было хорошо, но потом мы никак не могли найти транспорта, который был довез нас до Золотого Треугольника, что находится в 8-ми километрах. Тайцы с лодками и несусветными ценами нам не нравились. Последний микроавтобус ушел чуть не в 3 часа дня, пока мы ходили к реке — искупаться. Вдобавок Яся боялась купаться в быстрой воде Меконга, хотя я спустилась к реке ради нее. А идти в жару куда бы то ни было в моем нормальном темпе она тоже отказывалась. Я стала нервничать и ругать дочку, разрушая возникший накануне идеал общаться в семье столь же мягко, как это делают в Таиланде иностранцы или сами тайцы.
Тайцы, как и индусы, внутренне нежнее и мягче нас. В горах это стало более понятно. Когда я в Чианг Рае выясняла дорогу, тайцы отвечали: "говорите медленнее". Замедлив темп речи, я лишила ее силовых ударений (которых лишена Тайская речь, где вместо ударений тоны). Я как бы тоже стала ее пропевать, в каждое слово успевая вложить образный смысл того, что я на самом деле хочу передать. В таком варианте они понимали меня с первого, а не с десятого раза.
К русскому проявлению эмоций тайцы не привыкли и, вероятно, воспринимают его чем-то опасным и неприличным. Поскольку мы с Сияной стали ругаться на развилке дорог близ полицейского поста, на это среагировал полицейский: не то он воспринял это как нарушение общественного порядка, не то решил, что наши проблемы более серьезны, чем то было на самом деле, и спросил, из какой мы страны. Мне не хотелось отвечать: я прикинулась, что не понимаю, и тогда он попросил наши документы.
Мы обреченно пошли по шоссе вдоль реки, пытаясь поймать машину, поняли, что это бесполезно, и вернулись обратно. Я остановила рикшу, но его цена нас опять же не устроила. Тут я поняла, что меня раздражает всякая зависимость, и единственный выход — сесть на привычное транспортное средство: велосипед. Везде давали в аренду только мотоциклы: в Таиланде это более распространено, в силу цивилизованности и больших расстояний. Наконец, мне указали на велосипеды, сдаваемые в аренду, но хозяина рядом не было. Сколько-то мы ждали, но потом я просто сказала тайцам из соседней лавки, занимавшимся каким-то ремонтом, что я еду в Золотой треугольник и велосипеды верну завтра. Мы с Сияной сели и поехали, не встретив никакого сопротивления.
Дорога была довольно приятной: я вспоминала свои прежние велосипедные путешествия. Шоссе шло вдоль полей, спускавшихся к реке. К ней периодически вели дорожки, и можно было искупаться. Мы один раз так и сделали, но удовольствия мне это не доставило: дно было илистым. Там, где мы спустились к воде, одиноко плавала чья-то длинная узкая лодка. (Вот бы нам найти ее сразу, до мытарств в Чианг Сене!) На полях кое-где стояли навесы с крышей, на подмостках. Я подумала: если будут еще и проблемы с гостиницей, в крайнем случае можно вспомнить молодость и вернуться сюда ночевать. (Останавливало то, что в горном районе ночью прохладно, а наши теплые вещи остались в Чианг Мае.)
До наступления вечера мы доехали до Золотого Треугольника. С гостиницей опять же не везло, ощущался туристский бизнес: самую дешевую комнату нам предложили за 300 бат, а домики стоили 400 и 500. Я сказала 250, пришлось согласиться за 280 — правда, это была большая комната, с цветным телевизором и горячим душем (чаще душ в дешевых гостиницах холодный). Две кровати были царской ширины: человек шесть на них уж точно бы поместилось, если не восемь. А поменьше комнаты не было. Покрывала были теплые: ворсистые, но приятные на ощупь — пушистые, легкие и красивые, с рисунком цветов. У нас таких не производят, и я бы купила такое в Таиланде, как летнее одеяло, если бы позволил багаж.
Мы оставили велосипеды и, увидев лестницу с драконами, поднялись к монастырю на горке. Один из храмов содержал привычные золотые статуи Будд. Тайский мальчик открыл его для нас, включив свет, а потом закрыл снова. В другом, лишенном стен и представлявшем собой только навес крыши, в сумерках буддийские монахи пели мантры. А под открытым небом, под деревом, стояла совершенно разрушенная статуя Будды 13 века, без головы и рук, но почитаемая и прикрытая через плечо оранжевым покрывалом монаха. Это было самое древнее изображение Будды, которое мы видели.
Если подняться чуть выше, что мы сделали уже утром, при свете, откроется более старая часть монастыря (Ват Пратхат Пхукао). Рядом, кстати, хороший вид на реку. Сооружения монастыря датируются 8-м — 14-м веками. Там стоят развалины пяти ступ. Каменная женщина-Будда сидит у входа в маленький храм, который изображает пещеру с отшельниками. И на эту храмовую площадку ведет — с одной стороны, лестница из джунглей, теряющаяся в них, с другой — высохший водопад, который выводит к храмам ниже, что нам стало ясно, когда мы по нему спустились.
Эти развалины: заброшенные и одновременно почитаемые буддистами, как и все развалины Таиланда, вызывают ощущение победы природы над человеком и в то же время победы человека над природой — гармонии их взаимодействия. Трое Тайских детишек неподалеку жгли костер. Они были в национальной одежде: специально для того, чтобы какой-нибудь турист сфотографировался с ними и протянул им за это монетку. (Но они не приставали к нам, как в туристских местах Индии: может, потому что туристов здесь не очень много.)
Вдоль реки идет шоссе и тянутся ларьки. Там уже ощущается местный колорит и продается одежда и украшения. Чувствуя, что достигала одного из конечных пунктов поездки, я купила себе длинное черное платье с желтыми слонами, а Ясе — синий костюмчик с дракончиками и фонариками.
Золотой треугольник — центр добычи опиума, и там даже есть музей на эту тему. Но поскольку я была с дочкой, эта тема обошла нас стороной. Опиума нам никто не предлагал (хотя, говорят, это в Таиланде бывает).
