подошло, не совместимо. А дома проверить была не судьба?
В Кирове докупили воды, печения, сахара и книжку для удовлетворения читательских потребностей жены. Скушали по неплохому данару и сели в очень душный вагон. Я моментально вспотел и не знал, в какое прохладное место себя деть. Нашел форточку в окне вагона и открыл ее. Ситуацию это практически не изменило. Только когда жена начала обмахиваться блокнотом так сильно, что иногда свежие живительные струи воздуха достигали моего плеча, я начал верить в лучшее.
Сразу после отправления вера становилась сильнее, но спасение не приходило. Еще и проводник сказал, чтобы мы закрыли все форточки, так как кондиционер не желает с нами сотрудничать. Примерно через полчаса после отправления, когда моя отвага промокла процентов на семьдесят, кондиционер в вагоне начал побеждать духоту. Пот на майке тихонько начал охлаждать мою спину. Мы перекусили мясом, который тесть закоптил нам в дорогу, и мокрыми помидорами с хлебом. Запили все это кофе с крекером и занялись решать свои ребусы. Жена буквенные – сканворды, я числовые – судоку. Я сверху, она снизу. Мы всегда берем в плацкарте верх и низ, чтобы у нас был свой «домик».
Вскоре дежурная лампочка нашего плацкартного отделения стала светить ярче. Произошло это только потому, что за окном заметно потемнело. Мы еще раз попили кофе с треугольниками сыра и попытались начать дремать. Тут же включится основной свет, и в окне уже можно было видеть только свое отражение. Спать при таком свете было не в кайф. Леса и болота Нижегородской области скрылись за окном в непроглядной тьме, и мы снова взялись за гелевые ручки решать свои ребусы.
Лишь после того, как глаза уже почти выпали на бумагу, мы подумали о сне. В окно особо не смотрелось по нескольким причинам. Во-первых, ничего не видно. На этом, в принципе можно было бы и остановиться. Но, судя по предыдущему предложению должно быть как минимум «во-вторых». А вот и оно: во-вторых, не первый раз за кучку лет мы едет по данному маршруту. Вряд ли в этих далеко не «Собянинских» местах что-то кардинально изменится. Да и просто изменится. Без «кардинально». Есть еще и «в-третьих». Да, в детстве нам нравилось смотреть в окно, нравилось узнавать во внешнем мире все новое, неизведанное. С возрастом потихоньку начинаешь понимать, что внешний мир далеко не так интересен, как мир внутренний. Разглядывание утробы самое себя и окружающих дает куда большую пищу для мозга. Так же как и реакция на происходящее не где-то далеко , а прямо здесь и сейчас. Не зря же многие молодые люди при взрослении сейчас начинают «искать себя». Правда, в основном безрезультатно.
Уснуть мы долго не могли. Видимо, возбуждение от состоявшегося начала поездки все еще искрило нейронами в наших мозгах. Жена, не надеясь на лучшее, обдумывала порядок посещения церквей в Ярославле с заездом в Великий Новгород и к Мишке в Москву. А мне вдруг сначала вспомнилось детство и все родные и знакомые, которых уже с нами нет. Потом представилось будущее – что мы должны приехать в Москву в 5 утра, минус позавтракать, минус утренние процедуры, плюс нервозность машиниста, что дергал наш состав во все стороны так сильно, что ни в коем случае нельзя было оставлять полную кружку с кофе на столике. Надо бы поспать, чтобы встать пораньше…
Короче, мы ничуть не выспались. Сидя с кружками приостывшего кофе, опухшими узкими щелками глаз пытались прочитать названия московских пригородных платформ. Отпущенные нам для пересадки на другой поезд 9 часов мы давно уже решили потратить на пешую прогулку по столице нашего государства. Но для начала надо было оставить основную часть нашего багажа в камере хранения. К сожалению для жены, советской тетки «Вас много, я одна тут работаю» на Казанском вокзале не оказалось. Вместо этого солидную часть помещения занимали непонятные автоматические камеры с невероятно сложной для обычного человека инструкцией. Я знал, что жена легче познакомиться с какой-нибудь теткой и оставит у нее свой багаж, чем доверит его бездушным роботам. Однако доверие к людям в наше время оказалось ниже и мы не без ропота оставили значительную часть сумок внутри холодной стальной конструкции. С тяжелым сердцем и легкостью в руках спустились в метро.
Вынырнули мы из подземелья достаточно быстро на площади Пушкина. Жена по давнему уже обычаю сфотографировалась с великим поэтом, и мы направились гулять по малым и большим переулкам внутри Садового кольца. В отличие от подземного царства, наверху царила невероятная тишина, прерываемая в основном лишь пением птиц. Как-то и не верилось, что мы почти в самом центре столицы. Поразило обилие электросамокатов, стоящих на привязи практически на каждом углу. Изредка какой-нибудь джигит пролетал по тротуару на своем электрическом двухколесном коне, обдавая нас потоком прохладного утреннего воздуха.
Плутая по узеньким улочкам, мы вышли к Патриаршим прудам. Вернее к последнему из бывших трех. Хотя название так и осталось во множественном числе. Мы обошли вокруг по гравийной дорожке, смотря на чистящих свои носы лебедей. Памятник Крылову был на реставрации. Не смотря на достаточно ранний час, представители Средней Азии деловито расхаживали и коротко переговаривались за заградительной реставрационной сеткой. Местные жители добавляли в утреннюю картину свой колорит в виде испражнений своих четвероногих питомцев.
Прочитав историю возникновения прудов и их названия, мы свернули на Малую Бронную и не спеша потопали в сторону Тверского бульвара в тени старинных зданий древней столицы. Маленький желтый тракторок обогнал нас, поливая дорожку и тротуар водой, предупреждая о предстоящем зное. В щели между домами било в глаза поднимающееся светило всех времен и народов.
На информационной ленте ТАСС у памятника Тимирязеву мы узнали, что в финал Евро-2020, вышла Англия. Правда, как и с каким счетом она обыграла датчан, не сообщалось. Вдоль Никитского бульвара мы обнаружили вереницу домов, в которых проживало множество важных и знаменитых людей от исследователей Арктики до великих артистов. У памятника Гоголю на скамейке дремала «мертвая душа» без ботинок.
Далее мы свернули на Арбат. Тот, который старый. Утром он был неинтересен. Почти все еще было закрыто. Изредка попадались спешащие на работу люди, для которых Арбат был просто кратчайшим путем. Кто-то нехотя открывался, перекрикиваясь с соседями по бизнесу на незнакомом нам языке. В это раннее время голодных и жадных голубей на брусчатке было больше чем людей. В конце улочки ступни в моих сандалиях начали воспламеняться, и мы, купив
