Рене де Баржи - В стране минувшего

Он решительно надел на спину свой мешок, негр последовал его примеру.

— Мадемба, — обратился он к негру, — мы будем продираться вдоль скалы. Я пойду вперед, чтоб проложить дорогу, если будет нужно. Ты последуешь за мной.

— Да, мессиэ.

— Я думаю, что члены экспедиции прошли здесь. И, если я не ошибаюсь, мы, наверное, найдем их следы наверху или на противоположной стороне скалы.

— Да, мессиэ.

— Ты оптимист, Мадемба. Прекрасно. Во всяком случае, мы будем искать. И, если мы ничего не найдем, мы вправе вернуться на судно и продолжать наши поиски водным путем.

— Да, мессиэ.

— Итак, в дорогу.

В несколько минут они достигли подножья скалистого откоса и стали взбираться.

Под лучами жгучего солнца, в тяжкой атмосфере подъем оказался гораздо труднее, чем предполагал Леон Беран.

Выступы скалы, которыми они пользовались, были расположены в действительности совсем не так удобно, как ступени лестницы; перебираться с одной на другую было еще опаснее, чем ползанье альпинистов по головокружительной стене Мон-Сервина, само по себе также крайне опасное, где передвижение с одной зарубки на другую приходится делать при помощи рук и ног.

— Черт возьми, — ворчал Леон, задохнувшись, несмотря на свою тренировку, и с пересохшим от жажды горлом, — если ученые прошли здесь, — это не могло им понравиться. Правда, при помощи заранее протянутого каната взбираться было значительно удобнее.

Времени от времени он присаживался на небольшой выступ и, наклонившись над обрывом, искал глазами своего спутника.

Неизменно негр следовал за своим господином. Гораздо более подвижной и привыкший к тропической жаре, он выглядел менее усталым. И когда их взгляды встречались, широкая улыбка освещала его лицо.

Наконец, после трехчасовых усилий, цепляясь руками и ногами то за выступы скалы, то за ветки деревьев, то за гигантские лианы, Леон Беран достиг верха обрыва.

Он изнемогал… Несмотря на свое живое и вполне понятное любопытство, Леон повалился на землю, тяжело дыша и в полном бессилии. Через несколько мгновений к нему присоединился негр.

— Уф, Мадемба жарко.

И уселся около своего предводителя…

Но скоро он поднялся, отбежал на несколько метров по направлению к скале, одиноко возвышавшейся среди отлогой покатости, которая сходила к краю обрыва, и крикнул:

— Господин, господин. Здесь есть хорошо, другие прошли здесь. Вот знак.

Беран также подбежал.

Действительно, новый красный крест выступал на фоне скалы.

— Мои предположения оказались правильными. Направление угадано верно… Будем его держаться.

С большим интересом он рассматривал окружающий пейзаж.

Сзади было болото, но с этой стороны вдалеке ничего не было видно: поднимался пар, прозрачный вблизи, но непроницаемый на расстоянии. Поэтому невозможно было проследить и, хотя бы приблизительно, определить пройденный путь.

Впереди шла плоская, слегка покатая возвышенность. На значительное пространство она представляла совершенно голую скалу. Серый и розовый гранит, красный и зеленый порфир, слюдяной гнейс, сверкающий мелкими гранями, прихотливо сочетали тут свои оттенки. На горизонте поднималась темная масса, отграничивая видимое пространство.

— Лес, несомненно, — рассуждал исследователь. — На этот раз мы достигли твердой земли; должно быть, это остров среди громадного болота. Но как далеко идет он в длину? Надо пройти посмотреть. Ученые, нет никакого сомнения, отправились с этой стороны.

Он рукой указал направление своему спутнику и крикнул:

— Вперед, Мадемба, довольно слоняться.

Они взяли свои мешки, оружие — и двинулись прямо вперед.

Путь был довольно трудный из-за больших неровностей раскаленной почвы.

Густой воздух был недвижим; всякая жизнь замерла везде, вокруг них было сухо и безмолвно.

После доброго часа ходьбы темная масса определилась. Это был лес, но лес громадный, сказочный, невиданный, насколько можно судить издали. Самая пышная тропическая растительность казалась карликовой по сравнению с этой.

— Тьфу, пропасть. Нелепостям нет конца, — рассуждал про себя Леон Беран. — И нет оснований ждать, чтоб они прекратились. За птерозаврами доисторический лес. Храни нас Бог от того, что он в себе скрывает. Огради от козней дьявольских.

Мадемба был лишен возможности подвести научное обоснование всему видимому и молчал. Но возрастающее изумление с изрядной долей смутного ужаса все более охватывало его. Проявление могущества неведомого колдуна продолжалось и там, в этом не было для него никакого сомненья.

Изнемогая от удушливой жары, Леон ускорил шаги: он надеялся на опушке громадного леса найти хоть немного прохлады или хотя бы тени.

И вскоре действительно странные веяния коснулись обоняния обоих путешественников. В них не было ни малейшего сходства с лесными запахами Старой Европы. И только до некоторой степени они напоминали одуряющие испарения тропического леса; чувствовалось жаркое дуновение непроницаемых чащ и острая, пьянящая, зловредная затхлость гумуса, на которой не ступала нога человека.

Но вот наконец и первые проявления жизни: громадные мухи, пальца в два величиной, зеленые, с красной головой, реяли с жужжанием вокруг пришедших.

Непривычный запах этих странных гостей ничего, конечно, им не говорил, и фантастические мухи, кружась вокруг белого и чернокожего, близко не подлетали.

Это несколько успокоило Мадембу. Бедняга дрожал всеми членами при появлении этих насекомых, несомненно зловредных.

Если бы его не ободряло полное спокойствие Берана, он бы, наверное, обратился в бегство.

Решив заранее ничему не удивляться, Леон Беран вызывал в памяти свои школьные познания, чтоб разобраться в породах деревьев.

— Тюльпанные деревья, но каких размеров. Фантастические смоковницы со стволом, толстым, как башни собора Нотр-Дам, и, наверное, не менее высокие. Вот и пальмы, в этом нет сомненья, хоть я и с трудом различаю ветви, венчающие их головокружительные вершины. Гигантские плауны, размером раз в десять превосходящие те, какие мы видели в болоте, а и те были внушительных размеров. Эти колонны — бамбуки, деревья с вьющимися ветвями — эвкалипты; а эти арки мостов, конечно, лианы. И все это сжато, спутано, непроходимо. Как можем мы пробраться внутрь? Наш топор разлетится вдребезги от самой тонкой из этих лиан. Да, много еще хлопот нам предстоит.

— Мессиэ, мессиэ, хижины, — закричал негр, указывая на белые предметы, вышиной в несколько метров и с зонтообразной верхушкой.