и участков с бесплодной, белёсой почвой и выходами на поверхность латеритов в виде темных камней.
Такие участки часто совершенно лишены растительности или покрыты лишь чахлой травой.
Вдали в тумане видны большие горы. Минуем реку Конкуре. За ней слоновые травы доходят в высоту до трех метров. Встречаются банановые плантации, одиночные деревья папайи около каз. Пух капока носится в таких количествах, что иногда покрывает крыши каз словно снегом.
Казн встречаются то поодиночке, то группами до двадцати вместе. Много антоклейсты, особенно у дороги. Кругом в дымке на некотором расстоянии горы.
Мы приехали в Маму.
Маму — небольшой, чистенький городок, где рядом с домиками встречается немало каз. Зеленые, покрытые лесом, невысокие склоны гор спускаются к городку.
Мы торопимся. Мы должны ночевать в Далаба, и нам надо успеть сделать еще пятьдесят пять километров до темноты.
Наскоро обедаем в маленькой закусочной, расположенной тут же на проезжей дороге, и продолжаем свой путь. Теперь перед нами лежит огромная территория горной Гвинеи, где нам предстоит провести несколько интересных дней.
Что же нового увидели и почувствовали мы, проехав до Далаба?
Прежде всего, изменился ландшафт. Затем мы ощутили перемену в климате. Стало прохладнее — ведь мы были приблизительно на высоте тысячи метров. Но о снижении температуры можно было судить и по другим признакам. Растительность стала обильнее и гуще, появились редкие леса, а также новые виды деревьев. Население тоже изменилось. Вместо народности сусу, которая преобладала в Нижней Гвинее, на плоскогорье Фута-Джаллон мы впервые познакомились с народностью фульбе.
От местных жителей мы узнали, что на Фута-Джаллоне кроме обычных для Гвинеи маниока, батата, ямса и других корнеплодов начинают сажать картофель, который в низине из-за высокой температуры не растет.
Обратило на себя внимание, что изредка стал встречаться свободно пасущийся скот, чего раньше мы нигде не наблюдали. Это и понятно — температура снизилась и появился хороший корм в виде мягкой, сочной травы (фульбе издавна занимались скотоводством). В животном мире тоже произошла перемена. В районах Далаба и Маму встречаются дикие слоны и шимпанзе. На слонов даже охотятся. Для этой охоты требуется особое разрешение, охота же на шимпанзе свободна. Это объясняется тем, что огромные обезьяны приносят большой вред человеку, воруя и уничтожая урожай на полях.
И последнее — изменилась форма каз. Фульбе делают стены каз более высокими, а крыши более остроконечными.
Таковы были наши первые кратковременные наблюдения.
Незабываемая Далаба. Мы приехали в Далаба вечером и остановились в отеле «Фута-Джаллон».
Я с нетерпением ждала наступления следующего дня, чтобы поскорее увидеть, что меня окружает.
И вот это желанное утро пришло. От нетерпения я встала, конечно, первой. Было только пять часов утра. Температура — плюс восемнадцать градусов. Страшно холодно. В Конакри же в это время бывает плюс двадцать четыре — двадцать семь градусов.
Я очень озябла и сразу же надела теплую куртку, которую предусмотрительно захватила с собой и в дальнейшем, в течение тех двух дней, которые мы провели в Далаба, неизменно надевала ее, как только садилось солнце.
Это было так необычно по сравнению с Конакри и тем более с Москвой, где мы при такой температуре в тени ходим в одних платьях.
Наш отель — одноэтажная деревянная постройка продолговатой формы. От крылечка сразу начинается коридор, в который выходят двери номеров. Номер — небольшая комната с окном, холодным душем и подвесным умывальником элементарного устройства. Кровать, небольшой стол и стул. Я выглянула в окно и в утренней дымке увидела развалы бесчисленных плосковерхих гор, уходящих в безвестную даль, а прямо подо мной зияющий вертикальный провал в ущелье и одинокое дерево на самом краю.
А за этим деревом вся бескрайняя даль — целое море покрытых темно-зеленым лесом гор. Они, перекрывая друг друга, спускались вниз в просвечивающий, тонкий туман. И такая тишина, и такой чудесный покой были кругом…
Ботанический сад Огюста Шевалье. Около нашей гостиницы наряду с многочисленными агавами я с удивлением заметила несколько сосен. Агавы, вывезенные из Америки, уже давно повсеместно разводятся в Африке, но откуда же здесь появилась сосна? Ведь известно же, что в Гвинее хвойные представлены очень слабо и среди них сосна не упоминается [44]. На этот вопрос я нашла ответ, только вернувшись в Москву, где познакомилась с соответствующей литературой.
Оказывается, Гвинея тому, что сосна украшает теперь ее владения, обязана французскому ботанику почетному президенту Французской Академии наук Огюсту Шевалье, который ввез сюда сосну из Европы. Этот крупный ученый и неутомимый труженик посвятил всю свою жизнь изучению флоры Африки, и особенно ее тропических растениеводческих ресурсов.
Им написан ряд монографий и большое количество объемистых статей, касающихся особенностей тропического растениеводства на Африканском континенте. Огюст Шевалье до конца своих дней не прекращал научную работу (скончался в 1953 г.) и, как правило, проводил в своей парижской лаборатории не менее четырнадцати часов в день, а иногда оставался там и ночевать.
В 1907 году Огюст Шевалье в семи километрах от Далаба закладывает Ботанический сад. При активной помощи и руководстве Шевалье сотрудники сада собирают богатые коллекции растений местной и иноземной флоры с целью начать акклиматизацию в Гвинее тех видов растений, которые смогли бы быть полезны для страны. Многое было уже сделано, когда разразилась первая мировая война 1914 года и сад был заброшен и лишен охраны.
Когда в 1930 году О. Шевалье снова вернулся в Гвинею, он был поражен, что большое число ввезенных им деревьев выжили, несмотря на полное отсутствие заботы о них.
Шевалье добился в то время, чтобы сад был взят под охрану Управлением вод и лесов Гвинеи.
У нас было слишком мало времени для того, чтобы подробнее осмотреть широко известный сад Шевалье, но и то, что мы увидели, показалось нам поразительным. Мы убедились, что многие растения из разных частей земного шара прекрасно акклиматизировались в Гвинее.
Мы встретили в саду камфарное дерево, привезенное из Юго-Восточной Азии, австралийские эвкалипты, достигшие пятидесяти-шестидесяти метров высоты, чайные кусты с Цейлона и Индонезии, различные, выведенные Шевалье сорта бананов, дерево кассию, что дает чернила, различные породы деревьев, пригодных для постройки судов, и др.
Но, конечно, больше всего нас заинтересовали наши сосны, достигающие в саду Шевалье высоты двадцати-двадцати пяти метров. И не только в самом саду. Подъезжая к нему, мы могли восхищаться длинной аллеей из сосен, ведшей к входу в сад.
Мы заметили также небольшую сосновую рощу вблизи от дороги, по которой мы проезжали, а при выходе из сада мне довелось погулять по парковому сосновому лесу, где прямые и стройные
