«Рыжий» Гарден встретил своего сына на пристани. Он ничего не знал о результатах экспедиции, так как рация на «Вудвилле» действовала только в радиусе ста миль.
— Мир подписан, генерал Бота[54] умер, и масло подскочило на пять шиллингов за фунт, — известил он прибывших.
Родерик получил свое жалованье «наблюдателя» — из расчета один фунт в месяц. Потом отец послал его учиться в Шотландию. Загадка острова Гоф осталась ждать своего разрешения.
Решено было (все еще под большим секретом), что капитан Гудвин отправится на остров Гоф на паровом китобое «Трулс» и будет искать там алмазы до тех пор, пока не удастся доказать их наличие или отсутствие у Пекарной Печи. Гудвин оставил Кейптаун 12 января 1920 года и провел на Гофе четырнадцать дней. Он говорил мне много лет спустя, что в те дни не находил себе покоя по двум причинам: отсутствия алмазов на острове и недостатка угля на судне. Со второй бедой команда кое-как справилась: матросы убивали морских слонов и заправляли топки китобоя ворванью. В конце концов Гудвин решил встретиться с человеком, который первым сообщил об алмазах на Гофе.
Этим человеком был Роберт Франклин Гласс, которого я уже представлял вам и который принимал меня во время визитов на Тристан. Чтобы как-то понять возникшую ситуацию с гофскими алмазами, я хочу поближе познакомить вас с моим приятелем Глассом, авантюристом по натуре. Я не имел права ничего говорить о нем в связи с этой историей до тех пор, пока в 1943 году он не умер в возрасте семидесяти лет, не таким уж старым по тристанским понятиям.
Гласс, когда я с ним встретился, был высоким, жилистым человеком, уже повидавшим мир, служил он на шхуне «Фрэнсис Аллин» (на которой и попал на Гоф), на барке «Ласточка» (Бостон) и на кейптаунской каботажной шхуне «Лилла». Работал в Англии и в США, носил медали за службу в разведотрядах Китченера[55]. В общем, был не простым островитянином, а личностью, можно сказать, мирового масштаба. После англо-бурской войны он вернулся на Тристан, чтобы оправиться там от овладевшего им тяжелого депрессивного состояния. На острове Гласс вырастил большую семью — шестерых сыновей и двоих дочерей, что уже не давало ему возможности вновь пуститься в глобальные авантюры.
В эти первые, самые трудные годы жизни на острове после своего возвращения Гласс жил только теми немногими днями, когда на Тристан заходило какое-нибудь судно и можно было приветствовать его традиционным возгласом: «Корабль на горизонте!» Среди таких судов, посетивших остров за время первой мировой войны, было и то, которым командовал капитан Персиваль.
Гласс вел в свое время поиски алмазов на речных приисках близ Кимберли, в Южной Африке. Он привез оттуда образцы алмазоносного песка и несколько пустячных алмазов. Дальновидный Гласс показал все это капитану Персивалю и дал ему понять, что богатые залежи драгоценных камней ждут своего часа на острове Гоф — в Долинке и в Пекарной Печи. Несомненно, Гласс хотел заполучить грузовое судно для доставки на Тристан дефицитных бакалейных товаров. Это дало бы ему также возможность поменять лишний скот на лесоматериалы и парусину.
Персиваль плавал мимо Гофа, но никогда не бывал там. Он передал образцы «Рыжему» Гардену и положил таким образом начало алмазной лихорадке.
Итак, Гудвин направился на Тристан, чтобы переговорить с Глассом. Роберт отстаивал свою версию до конца. Он сплавал с Гудвином на «Трулсе» на Гоф и даже помог взорвать пещеру в Пекарной Печи. Но когда разворотили всю эту Печь, не обнаружили и следа алмазов или сопутствующих им минералов. И все же Гласс продолжал утверждать, что его образцы взяты именно там.
Итак, капитану Гудвину пришлось отправляться восвояси. Он вернулся на Тристан, одарил островитян чаем, мукой и другими необходимыми продуктами. А команда, сойдя на берег, стала менять свою одежду на циновки из пингвиньих перьев и другие тристанские редкости... Уходя в Кейптаун, «Трулс» забрал с собой еще и скопившуюся почту. Я думаю, что после этой экспедиции Гласс остался в полной уверенности, что алмазы «сыграли» свою роль во всей этой истории.
Позволю себе кое-что добавить в целях предостережения искателям приключений. Геологи, посещавшие остров Гоф в последние годы, установили, что на острове нет геологических структур, содержащих в себе хотя бы отдаленные признаки, напоминающие о наличии там алмазов.
Родерик Гарден никогда не жалел о своем юношеском увлечении «погоней за несбыточным». Сделанные им старые фотоснимки до сих пор волнуют его воображение, напоминают места, где он месяцами бродил со своим бульдогом; он до сих пор отчетливо слышит рев морских слонов в ночи, свист крыльев буревестника и звуки «чак-чак» водяного пастушка.
— Самым таинственным реликтом из всех, что я видел на Гофе, говаривал он, — были отпечатки ног предшествующих посетителей острова: мох изменил свой цвет, постарел и завял, а отпечатки остались. Это было непостижимо, даже страшновато...
Настоящее богатство острова Гоф состоит в уникальных представителях животного и растительного мира. Только там да еще на нескольких далеких и малодоступных островках вы найдете лежбища морского котика, известного в науке под названием Arctocephalus gazella. Только на острове Гоф есть одна-единственная рощица уникальной софоры, мистического дерева-цветка[56], родичи которого растут в далекой Новой Зеландии. Только в речных кустарниках острова обитает маленький глянцевито-черный водяной пастушок с красным гребешком и малюсенькими, бесполезными крылышками; он всегда суетлив и свистит от испуга. Только здесь вы увидите бесстрашную зеленую овсянку, которая может прыгнуть вам на плечо. Эти сокровища неоценимы и не идут ни в какое сравнение с алмазами.
У Роберта Гласса имелось еще немного алмазоносного песка, когда я в 1923 году заехал к нему на пару дней. Он достал какой-то мешочек, когда мы вечером остались одни, и таинственно прошептал:
— Мистер Грин, я побывал на острове Инаксессибл и нашел там алмазы. Думаю, что кто-нибудь заинтересуется в Кейптауне и снарядит сюда пароходик. Я мог бы показать место...
Но в то время я уже знал немного Гласса и был наслышан об «алмазной истории». Жаль только, что «Рыжего» Гардена не было со мной в тот вечер!..
Глава седьмая
Обломок посреди океана
Теперь перейдем к другому одинокому острову, о котором я слышал еще с детства. Это высокий хребет с тремя пиками и клубящимся над ними туманом. Три пика, где до сих пор растут папоротники, камедные[57] и капустные деревья[58]. Когда-то весь остров был покрыт лесами. Множество деревьев и растений, которых не найти нигде больше во всем мире; они пережили и людей и их коз. Я выбрал именно это место, чтобы не только обозреть остров и океанские дали, но и подумать о своей жизни.
