Мы гребли не спеша, и лодка скользила медленно-медленно. Лучше быть осторожным: еще попадешь в какое-нибудь течение. Да мало ли что еще может случиться.
Мелодичный звон прекратился, теперь было слышно только, как падают капли со свода. Мы зачерпнули воды и отпили глоток. Холодная, удивительно вкусная, чуть солоноватая. А ведь мы, наверно, были ниже уровня моря.
Лив взяла заложенный за ухо цветок тиаре и бросила в озеро. Цветок замер на месте: у поверхности совершенно не было течения. А лодка уходила все дальше, дальше… Когда же кончится грот? Вдруг мы больно стукнулись обо что-то головами. Свод опустился совсем низко. Пригнулись, но и это не помогло; вскоре нос лодки уперся в скалу.
Однако "Ночная вода" уходила под скалой еще дальше.
Предание рассказывает, что где-то здесь, если нырнуть, можно найти скрытое отверстие. Широкий ход ведет в другую пещеру, которая расположена выше и не затоплена водой. Будто бы там, пока обвал не погубил жителей Таиокаи, жил шаман здешнего племени. И будто бы скелет шамана и по сей день сидит в каменном кресле у алтаря в подземном святилище. Мы не решились проверить…
Когда мы выбрались наружу, наши смуглые друзья озабоченно глядели на небо. Тиоти почесал затылок. Плохо дело. Конец хорошей погоде. Теперь опасно выходить в море на каноэ. Увы, погожие дни редки на Фату-Хиве…
Надо было спешить. Мы побежали к лодке и снесли ее к воде. Нам стоило немалых усилий прорваться через бушующий прибой. А теперь — назад, к долине Омоа, к нашей бамбуковой хижине, скорее, пока шторм еще только начинается.
Мы отошли подальше от берега, а Фаи вел свою лодчонку так близко к скалам, что ее швыряло то в одну, то в другую сторону. Валы стали еще выше и круче прежнего. И хотя мы выбросили за борт все наши запасы фруктов, казалось, нас вот-вот захлестнет.
Был уже вечер, когда мы опять поравнялись с Хана-ваве. Солнце погрузилось в океан, оставив в небе красочное зарево. Потом и оно погасло, наступила ночь. Тьма-тьмущая, хоть глаз выколи.
Водная равнина становилась все более пересеченной. Мы то скользили вниз по крутому склону, то с трудом карабкались вверх, то скатывались наискосок в пропасть. Приятного мало… Ничего не видно, вдруг откуда-то из мрака на тебя обрушивается стена холодной воды. Давай вычерпывай! А через минуту лодка уже опять почти полна. И так все время… Мы вычерпывали воду, словно заводные. Потому что если уровень воды в лодке сровняется с уровнем океана, дело будет совсем плохо! Нет, долбленка-то не потонет. На этот счет Тиоти нас успокоил. Знай греби, пока голова над водой торчит! А вот акулы… Они бы, возможно, и не стали нападать на нас, но после рыбной ловли в лодке остались следы крови, а кровь акулы чуют издалека. Стоит, например, сорваться в море раненому козлу — они тут как тут. Если бросить за борт рыбьи внутренности — тотчас налетят. Самые крупные из них были втрое длиннее нашей лодчонки. Маркизские акулы вообще известны своей величиной.
Ох, какая это была долгая ночь… Кромешный мрак, пляшущая на волнах лодка…
Наконец мы подошли к долине Омоа. Издали приметили свет в хижинах; кроме того, Пакеекее, ожидая нас, развел между пальмами огромный костер.
Идем к берегу, от которого нас отделяет громогласно ревущий прибой. По-прежнему тьма, только на берегу колышется пламя и мечутся, подбрасывая хворост в костер, полуголые фигуры.
Мы ждали команды звонаря.
— Пошел!
Нас подхватил несущийся к берегу вал. Выше, выше… Вокруг все кипело, бурлило. С огромной высоты мы вместе с волной обрушились на гальку. Тотчас сильные руки извлекли нас из грохочущей воды и отнесли к костру. С благополучным возвращением!
— Кончилась хорошая погода, — вздохнула Лив.
— Да, счастливо отделались, — подхватил я, выходя на нашу тропу.
— Табу, — буркнул нам вслед Тиоти.
Глава седьмая
ЗА КУЛИСАМИ ПАЛЬМ
Нравы и болезнь «фе-фе». С факелами за летучими рыбками. Пленники в собственной лачуге. Наши лесные приятели. Дети рая. Тяжелые дни. Отец Викторин бежит с острова. Прощай, бамбуковая хижина. На шлюпке в открытый океан. Высадка на берег Хива-Оа
Наступила пора путешествий. Мы бродили то по горам, то по дебрям, а в хорошую погоду несколько раз ходили на лодке в Ханававе. Здесь нас привлекала пещера на отвесном склоне, вход в которую, наполовину заложенный камнями, был виден с моря. Но пробиться в нее снизу нам не удалось, а сверху пути вообще не было.
В прошлом племена Ханававе и Омоа постоянно враждовали и вооруженные стычки между ними были в порядке вещей. Воины шли за советом к своему шаману, и тот в состоянии одержимости плясал, стуча подвешенными к поясу черепами и выкрикивая бессвязные фразы. Все, что он говорил, толковалось как наказ высших сил.
Однажды шаман омоанцев предупредил, что люди из Ханававе идут на Омоа войной. Несколько человек, захватив все свое имущество, поднялись в пещеру, и когда на море внизу показались лодки врага, они из засады сбросили на них тяжелые обломки скал. Надежная баррикада защищала храбрецов от копий и камней. Но вышло так, что они потом не смогли выбраться из пещеры и остались там навсегда. Так рассказывают островитяне…
Не удалось и нам проникнуть в пещеру, зато мы нашли много интересного в горах и в дебрях. Наскальные изображения, захоронения в чаще леса… А в верхней части долины Ханававе, на безлесном гребне, покрытом травой в рост человека, были культовые сооруже-ния из кроваво-красного камня. Мы наткнулись на них, пробираясь сквозь гущу травы по тропам, вытоптанным дикими свиньями.
Па остром гребне стояли высокие платформы и стены из обтесанного красного камня. Здесь же были воздвигнуты идолы метровой высоты, около ног которых лежали грозные каменные топоры для обезглавливания людей. Наши проводники и не подозревали о существовании этого памятника старины.
Но недолго пришлось нам бродить по горам и подолам. Болезненные нарывы и язвы на ногах приковали нас к дому. Они появились уже давно, но до сих пор мы как-то на них не обращали внимания. Теперь стало совсем худо. У Лив было три нарыва почти с ладонь, у меня появилось много болячек на ступнях и икрах. Стоило замочить ноги в море, как они вздувались, словно шары. А в лесу от непрерывных дождей все размокло, и мы ходили по колено в грязи.
Поэтому мы предпочитали отсиживаться в бамбуковой хижине и промывать болячки горячей водой. Как-то к нам пришел Тиоти, принес свежей рыбы. Он заверил нас, что болезнь «фе-фе» можно вылечить за одну неделю, нужно только применить нужное лекарство, и отправился в лес за лепестками желтых цветов борао. Из них мы сварили густое зелье, которым и смазали болячки. Да, прав был Ларсен из Мосса, когда предостерегал нас…
