неделю сентября два корабля на запад от Баффинова залива не на 90, а приблизительно на 1000 километров (от 80° и почти до 113° з. д.). Парри прошел на этом пути через два широтных пролива — Ланкастер и его продолжение Барроу — и почти завершил открытие третьего широтного пролива, третьего большого участка Великого северного морского прохода из Атлантического в Тихий океан. На пути туда, во время вынужденной зимовки и на обратном пути (лето 1820 года) Парри положил начало открытию гигантского Канадского архипелага и ряда меридиональных проливов, отделяющих друг от друга большие острова. А один из них, остров Мелвилл (площадью более 41 000 квадратных километров), у южного берега которого остановились корабли, Парри и его спутники основательно исследовали во время зимовки.
Экспедиция Парри 1821–1822 годов, которую он сам считал неудачной, открыла «только» полуостров Мелвилл (около 63 000 квадратных километров), отделенный от Баффиновой Земли узким, тогда забитым льдом проливом Фьюри-энд-Хекла (назван так в честь его двух прославленных кораблей). Экспедиция Парри 1824–1825 годов, также «неудачная» [4], значительно двинула вперед открытие меридионального пролива Принс-Риджент, северо-западного выступа Баффиновой Земли и большого острова Сомерсет (площадью около 25 000 квадратных километров), начатое тем же Парри в 1818 году.
Наконец, во время своей последней арктической экспедиции, о которой Фарли Моуэт не упоминает, так как Парри тогда затеял «штурм полюса» со стороны северного побережья Шпицбергена, он, организовав базу на 79°55′ с. ш., вышел к полюсу с двумя спутниками на двух лодках-санях 21 июня 1827 года. Парри достиг (23 июля) только 82°45′ с. ш. и отступил, так как обнаружил, что там льды начали дрейфовать к югу. Несомненная неудача! Но это был первый санный поход к Северному полюсу — и знатоки Арктики уже в то время сделали из опыта Парри правильный вывод, что при тогдашних транспортных средствах только так можно достигнуть полюса. Удалось это, как известно, Роберту Пири — через 80 лет после Вильяма Парри.
Что касается Джона Росса, то он в 1829 году прошел пролив Принс-Риджент, открыл затем восточный берег полуострова Бутия, но не исследовал пролив (Белло), отделяющий Бутию на севере от острова Сомерсет. Росс принял этот пролив за низменный перешеек, сильно преувеличив, таким образом, размеры и протяженность с юга на север полуострова Бутия. В этом районе экспедиция Джона Росса провела поневоле около четырех лет, пока летом 1833 года на санях и шлюпках не добралась до восточного выхода из пролива Ланкастер (см. главу «Бесконечная зима»). Свое единственное судно — маленький пароход — Росс бросил у берега Бутии еще в 1832 году.
Впрочем, здесь следует подчеркнуть, к чести Джона Росса, что он первый в 1847 году поднял в английской печати вопрос о немедленной организации поисков пропавшей без вести в 1845 году большой экспедиции Джона Франклина и в 1850 году — а ему тогда было 73 года — принимал непосредственное участие в бесплодных поисках в районе пролива Ланкастер следов этой экспедиции. Два небольших судна и средства, необходимые для этой цели, ему дала «Компания Гудзонова залива».
* * *
В русской дореволюционной и советской историко-географической литературе, как оригинальной, так и переводной, нет монографий, специально посвященных открытию и исследованию Северо-западного прохода. Нет и переводов, хотя бы неполных, так называемых свободных, подлинных отчетов участников морских экспедиций, занимавшихся поисками Северо-западного прохода до шестидесятых годов XIX века (лимит, установленный для данного сборника Фарли Моуэтом). Поэтому все рассказы, помещенные в этой книге, будут новинками для тех советских читателей, которые не имеют возможности познакомиться с подлинными отчетами иностранных полярных мореплавателей, ставших жертвами Американской Арктики.
С большим интересом прочтут книгу Моуэта и все те, кого привлекают правдивые рассказы мужественных людей — первооткрывателей новых земель и морей, которые терпели гораздо больше поражений, чем одерживали побед, и все-таки помогли раздвинуть границы известного человечеству мира.
И. Магидович
Сколько опасностей подстерегает нас при попытках новых открытий: дальние плавания, незнание языка, невозможность найти переводчиков, новые и неизведанные стихии и ветры, необычная и невкусная пища, возможные встречи с ворами и разбойниками, свирепые, дикие звери и рыбы, дремучие леса, бурные моря, грозные штормы, гибельные подводные скалы, крутизна гор, темень внезапных туманов, изнурительная работа без отдыха и срока и бесконечное множество других лишений.
Зато как заманчиво и выгодно предпринимать новые открытия: нас ждут живописные пейзажи, неведомые звери и рыбы; чудесные творения природы, не схожие с нашими нравы и обычаи различных стран, разнообразные формы правления, невиданные деревья, плоды, птицы и звери; бесценные сокровищницы жемчуга, золота, серебра: радость сообщения об открытии новых стран и многое другое.
Из введения Джорджа Беста к его описанию путешествий Мартина Фробишера, опубликованному в 1578 году.
Предисловие автора
Наша книга посвящается усилиям человека проложить себе путь через барьеры морских льдов, охраняющих подступы к Арктике вдоль северо-восточных берегов Северной Америки от Лабрадора до Гренландии. Это не история исследований, а скорее попытка дать почувствовать моим современникам хотя бы часть того, что пришлось пережить мореплавателям в северо-западных водах на протяжении двух тысячелетий, показать размах и величие той борьбы, которую вели люди с чуть ли не самой неумолимо враждебной природой, какая только может встретиться на земном шаре.
Проведя некоторое время в Арктике и прочтя многое из того, что было написано о попытках покорения ее человеком, я пришел к следующему выводу: наш страстный интерес к историческим и географическим деталям часто заставляет проходить мимо чисто человеческой стороны этой длинной и часто горькой хроники схватки людей со льдами. У меня возникла мысль, что стоило бы попытаться написать новый вариант этой истории, такой вариант, в котором номинальный автор был бы, так сказать, «ведущим», а северные мореходы сами бы рассказывали о своих приключениях.
Но сразу же обнаружилось, что сделать это нелегко. Самая серьезная трудность заключалась в том, что наши предки крайне беспечно относились к историческим документам и допустили исчезновение почти всех подлинных отчетов арктических мореходов до XVI века. Передо мною встала дилемма либо опустить почти три четверти истории, либо стать действующим лицом и от своего имени описать события, относящиеся к малоизученному периоду. Я предпочел второй путь. Вот почему в прологе я попытался, собрав все известные факты и заполняя догадками пробелы, дать
