Ознакомительная версия.
Немало наших соотечественников поплатились за то, что легкомысленно решили, будто Америка – это страна для секс туристов. Да, такие прецеденты были, были… Тому, кто захочет составить список парней, попавшихся на клубничке, придется попотеть. Это будет длинный поминальник. Куда длиннее списка Магницкого.
– Значит, мужикам кислород перекрыли? – на лице Риты появилась змеиная улыбка.
Я кивнул: можно и так сказать: возможностей стало меньше. С другой стороны, далеко не все мужчины только о том мечтают, чтобы залезть под юбку симпатичной дамочке. А тем, кто мечтает, остается интернет с сайтами для знакомств на одну ночь или эскорт услугами, где с девушками можно договориться напрямую, без особого риска нарваться на женщину полицейского, но и здесь существуют свои трудности и подводные камни, например, шантаж. Когда девушка, подарившая случайную любовь, может прижать вас фотографиями постельных сцен, а потом тянуть деньги. Поэтому риск оправдывает себя далеко не всегда. А за удовольствие можно заплатить непомерную цену.
И, конечно, нельзя давать волю рукам, если где-нибудь в баре или стриптизе вдруг захотите познакомиться с женщиной, которая пришла всего лишь за тем, чтобы перехватить стакан вина и знакомств не ищет, или, упаси бог, ущипнуть незнакомку за мягкое место, – это уже сексуальное домогательство со всеми вытекающими. Следствием, судом и еще бог знает чем. Слабый пол научился защищать свои права, и закон почти всегда на стороне женщин.
Америка стала пуританской страной, где даже невинный флирт на рабочем месте может иметь далеко идущие последствия. Сколько известных политиков, военных, бизнесменов заплатили карьерой и добрым именем на интрижку с секретаршей, – счета нет. А сколько неизвестных страдальцев…
* * *
Я выложил Рите эти соображения. Но она повернула проблему неожиданной стороной.
– И правильно, и хорошо, – сказала Рита. – Есть на света страна, где на женщину смотрят как на женщину. А не на секс рабыню.
Мне показалось, что понять женскую логику я не смогу никогда, если я не понял ее за пятьдесят прожитых лет. Есть вещи недоступные мужчине, – и с этим приходится мириться. Женщин надо просто любить, понять их невозможно. Еще я подумал, что понять одну женщину можно только тогда, когда прожил с ней всю жизнь.
Она выпила мартини и стала разглядывать танцовщицу на сцене. Теперь здесь появилась не слишком симпатичная особа неопределенных лет с пышной грудью и приплюснутым задом, на котором был заметен крупный синяк, формой напоминающий грушу. Я почему-то сразу решил, что стриптизерша – англичанка.
– Она англичанка, – сказала Рита, кивнув в сторону танцовщицы.
Рита отвернулась от эстрады, она смотрела в темноту зала, о чем-то думал, но о чем – понятия не имею. Я знаю, что она бывала в подобных заведениях в Москве и Париже. Наверняка она сравнивала одни злачные места с другими. Я тоже бывал в разных заведениях, в разных странах и мог, пожалуй, с ней поспорить. По мне московские эротические клубы лучше парижских, тем более американских.
В одном московском заведении, где посетителей обслуживают очень приятные девушки, можно выбрать среди них партнершу на ночь. Рассчитаться с администратором наличными, забрать свой трофей и увести с собой. Кроме того, службы безопасности в Москве, как водится, приглядывают за клиентами, среди которых попадаются полные психи, но работают незаметно и ненавязчиво в отличие от служб безопасности Парижа. В Америке с приглянувшейся официанткой в постель не залезешь, – это железное правило. Я хотел поделиться своими наблюдениями с Ритой, но ума хватило промолчать. Она могла рассердиться.
Я заказал ей мартини, а себе содовую. Впереди длинная дорога, а Рита после глотка спиртного сесть за руль вряд ли захочет, – таковы ее правила. И эти правила надо признать – достойны подражания.
Мы едем по штату Миссури. Поля, поля, разделенные лесопосадками на ровные прямоугольники и квадраты. Мелькнет городок или заправочная станция. И снова тянутся бескрайние кукурузные поля с искусственным орошением.
Где-нибудь посредине такого поля в тени раскидистых деревьев фермерский дом, большой, основательный. Как правило, одноэтажный с мезонином. Рядом один или два гостевых флигеля, тут же гараж на три-четыре машины. Поодаль силосная башня, огромные сенные сараи и навесы. Почти в каждом фермерском хозяйстве – ангар, где стоит два-три трактора на колесном ходу, зелено-желтые «Джон Дир», прицепные агрегаты, грузовик. Комбайны – штука дорогая, их берут в лизинг или арендуют на время уборочной.
Вся фермерская техника куплена в рассрочку по льготным кредитам, которые можно получить в местном сельскохозяйственном банке. Все чаще можно увидеть ветряной генератор на высокой мачте высотой в двадцать метров. Синее небо, ветер вращает белые лопасти винтов, – выглядит живописно. Еще лет десять назад к этим штукам относились насторожено: фермеры люди практические, они привыкли покупать те вещи, в качестве которых не сомневаются, вообще они консерваторы, не склонные к разным модным нововведениям.
Но ветряные генераторы быстро покорили Америку. Такая штука обойдется примерно в двадцать пять тысяч долларов, но полностью окупит себя года через три-четыре. Ветряк вырабатывает столько электричества, что полностью покрывает потребности большого фермерского хозяйства, и еще остается энергия, которую продают федеральной или местной энергетической компании, это приносит неплохою прибыль. Некоторое снижение цен на свет в больших городах – заслуга таких вот ветряков.
Территория фермерских хозяйств, как правило, огорожена сеткой или примитивным заборчиком: столбики и укрепленные на них продольные доски. Это не для того, чтобы как-то напомнить, что земля – это частная собственность, нет. О том, что земля не бесхозная – всем известно. Заборы ставят, чтобы помешать животным выскакивать на скоростные шоссе, гибнуть под колесами автомобилей и создавать аварийные ситуации.
– Вот, смотри, – Рита показывает пальцем на рекламный щит риэлторсокой фирмы «Римакс», торчащий у дороги. – Продается шестьдесят акров земли. Это сколько?
– Примерно двадцать гектаров.
– Ну, мне-то землю не продадут, – вздыхает Рита, будто всю жизнь мечтала купить двадцать гектаров на Среднем Западе и работать на ней в поте лица. – Я всего-навсего туристка.
– Продадут, если я попрошу.
– Серьезно?
– Абсолютно. Землю здесь может купить кто угодно. Гражданин страны, человек с видом на жительство. Даже турист. Выкладывай деньги – и земля твоя, без вопросов. И цена не слишком высокая.
Ознакомительная версия.
