Горожане «поверили словам змея коварного, — продолжает свое повествование архимандрит, — обещавшего им с клятвою безопасность, и отворили врата города. Старейшины Наджрана вместе с Арефою (‘Арафой) вышли к царю и поклонились до земли». В ответ «Зу Нувас приказал всех их схватить; расхитить имущество их»; и «привести к нему, без промедления, Павла, епископа города». Не ведал он, замечает архимандрит, что епископ к тому времени уже умер. Узнав же об этом, отправил на «место, где покоилось тело Павла», нескольких своих подданных. И приказал, придя на могилу и «выкопавши кости Павла, сжечь их огнем, а пепел лопатами развеять по ветру».
На следующий день велел войску собрать как можно больше дров, зажечь костер и «побросать туда всех священников городских, дьяконов и остальных служителей Церкви». Женщин же, «избравших монашескую жизнь», а также канонисс (принявших пострижение), а заодно и певиц (клирошанок), найденных в городе и его окрестностях, — сжечь, имея в виду запугать тем самым остальных христиан. «Таковых сожженных», говорит архимандрит Арсений, ссылаясь на византийские хроники тех лет, из числа священников, клириков, монахов и монахинь «было числом 427 душ».
По сообщениям некоторых арабских историков, христиан сжигали не в самом городе, а за его стенами, в огромном рве, куда бросали живыми. Поэтому-то в преданиях племен Йемена Зу Нувас (Тот, кто с локонами) известен еще под прозвищами Государя ямы и Владыки горящего рва. «Убиты будут владетели рва, — сказано в Коране, — огня, обладающего искрами. Вот они сидят над ним и созерцают то, что творят с верующими» (17).
Св. Арефу (’Арафу) и прочих старейшин города, встречавших Зу Нуваса у городских ворот, а вместе с ними и многих других именитых горожан, «всего числом 340», как следует из «Записок» архимандрита Арсения, «еврей кровожаднейший велел заковать в железо». Глашатай, вставший перед ними, призвал: «Отрекитесь от Христа, иудействуйте, примите веру Зу Нуваса, и будете жить!». Но «мученики святые, — рассказывает архимандрит, — отказались отречься от Христа». Тогда Зу Нувас, собрав «жен и детей первенствующих горожан, поставил их супротив мужей их, увещая склонить мужей своих к отречению от Христа». Действа сии сопровождал словами: «Покоритесь, иудействуйте, и сохраните жизнь, вместе с детьми вашими». Но и жены отказались исполнить волю Зу Нуваса. Тогда царь распорядился подвести к яме сначала мужчин, «избить их мечом», обезглавить, а тела «оставить в пищу птицам небесным и зверям земным». Потом к месту с телами убиенных мужей «слуги мучителя поволокли за волосы и жен мучеников», где и обезглавили.
Финальной сценой издевательств Зу Нуваса над христианами Наджрана стала казнь «знатной во всем городе женщины и ее двух дочерей». Когда и они, люди богатые, а значит любившие жизнь и дорожившие ею, как он полагал, отказались принять иудейство, то Зу Нувас повелел «поставить женщин с позором» перед войском своим, «сняв с их лиц покрывала» и «распустив волосы их». В известном уже читателю письме к владыке Хирского царства Зу Нувас приводит детали этой, воистину, зверской казни. Женщину, уведомляет Зу Нувас своего адресата, он «велел растянуть на земле, а дочерей казнить близ матери, но так, чтобы кровь из порезанного горла текла в рот ее». Таким же образом «обошелся потом и с самой этой женщиной».
Всего в Наджране Зу Нувас предал мученической смерти 4252 человек во главе с 95-летним старцем Арефой (’Арафой), старейшиной Наджрана, «правителем города и всего округа его». Предки Арефы (’Арафы), говорится в «Записках» архимандрита Арсения, «приобрели княжеское достоинство в Наджране около 100 г. до н. э., изгнав оттуда прежних властителей из рода Афа ал-Кагин». Ссылаясь на житие мученика, священник Андрей Светлаков упоминает в своем сочинении «История иудейства в Аравии» о том, что память старца Арефы (’Арафы), причисленного к лику святых, празднуют 24 октября (18).
Творя бесчинства в отношении последователей учения Христа в Йемене, отмечается в трудах историков христианства, Зу Нувас, «призывал к тому же царей Персии и Хиры» (столица царства Лахми- дов в Месопотамии). В своем послании к властелину Персии, например, советовал «избить христиан», притом непременно, и «как можно скоро». «Возбуждал поступить также и правителя Хиры, — пишет архимандрит Арсений. — Обещал 4 тыс. динариев, если только воздвигнет он гонение на подвластных себе христиан». При этом не преминул заметить, что церковь в Наджране, вместе со священниками и всеми укрывшимися в ней горожанами, «не отвернувшимися от Христа», он лично «предал пламени». Затем казнил старейшину и вельмож, и «великое множество освященных жен и дев».
Распространению христианства в Йемене сопутствовали годы владычества в этой стране христианской Абиссинии. Она захватила Йемен в 525 г., придя туда в ответ на обращение йеменских христиан о помощи и защите от злодеяний Зу Нуваса. Дело было так. Житель Сабы, человек по имени Даус Зу Су’лубан, чудом спасся от неожиданно подошедших к Сабе и плотно окруживших ее войск Зу Нуваса. Выскользнув из города, добрался до самого властелина Византии. Происходило это в 523 г. Приняв его и выслушав рассказ о зверствах Зу Нуваса, император Юстин I (518–525) тут же надиктовал два письма. Одно — негусу Абиссинии, «приверженцу, — как он выразился, — одной с ним веры», союзнику Византии в бассейне Красного моря. Другое — Тимофею, епископу Александрийскому, чтобы и он обратился к царю эфиопскому с просьбой «собрать войско и смирить гонителя». Сделав это, объяснил Даусу, что Абиссиния, поскольку она «ближе к Аравии», чем Византия, сможет помочь христианам Йемена быстрее, чем Константинополь (19).
3 апреля 525 г., повествует архимандрит Арсений, собрал епископ Тимофей в Александрии, в церкви св. апостола Марка, «всех православных и множество монахов из пустыни Ливийской, совершил всенощное бдение, в том числе литию; и на следующий день, по окончании литургии, послал к царю эфиопов святую просфору в серебряном сосуде через пресвитера, и настоятельно побуждал его собрать войско против нечестивца и поразить его огнем и мечом» (20)
Когда негус Абиссинии ознакомился с посланиями, доставленными ему из Византии, то незамедлительно, по словам Ибн Хишама и архимандрита Арсения, стал готовиться к походу. Собрал 70 судов и «войско великое, числом до 70 тыс. человек». Пятнадцать тысяч воинов «направил в Йемен сухим путем», чтобы, «когда подошли корабли его с запада, эти эфиопы неожиданно появились с востока». Известно, что передвигались они вдоль африканского побережья Красного моря; и планировали, достигнув мыса Гвардафуй (оконечность Сомали), перебраться оттуда, используя надутые воздухом кожаные мешки, через цепь мелких островов у Баб-эль-Мандебского пролива в Йемен. Однако исполнить задуманное не смогли — «полегли в пути от безводья».
Перед выходом эскадры в море «царь эфиопов, — как следует из сочинения архимандрита Арсения, — помолился в главном храме Аксума, а потом пешком, в простой одежде, сходил к старцу- затворнику Панталеону», дабы получить его благословение. Прибыл он в Абиссинию из «пределов византийских» (первые христианские миссионеры появились в Аксуме еще в IV в.). Находился «в затворе, в столпе»: «45 лет стоял в малой башне, шириной в 2 локтя и высотой в 5 локтей», с небольшим отверстием в основании башни, через которое общался с посетителями; для «отдохновения имел камень». Выслушав царя и приняв от него «семь благовонных курений», старец- затворник дал благословение на поход.
В самой узкой части Баб-эль-Мандебского пролива, через который намеревалась пройти эскадра негуса, между островом Перим и побережьем Йемена, Зу Нувас устроил ловушку: «поставил металлическую цепь с 50-ю кольцами, с бревном в каждом из них». Задумка с цепью сработала: «10 кораблей невредимо достигли берегов химйаритских», рассказывает архимандрит Арсений, а вот «60 других, на одном из которых и царь находился», напоровшись на цепь, «волнами и силою ветров отброшены были назад». На берегу эфиопов поджидал Зу Нувас с отрядом всадников.
