моего рюкзака и начал беззлобно хохотать. Я, освоободившись, пошла своей дорогой. Оказалось, что испанское pasar в моем произношении было неотличимо от португальского passear, что означает «гулять с собакой». Интересно, что его так рассмешило?
Португальский был необходим как воздух. Первые уроки мне преподала Нина.
Однажды на уроке португальского с Ниной мы изучали тему семья. Я назвала имя моей тети – Галина. Нина сложилась пополам от смеха. Я не поняла, в чем дело. Она объяснила: Галина по-португальски – это курица и девушка, которая не отказывает мужчинам. Название курицы на португальском навсегда осталось в моей памяти. Когда мне нужно было аккуратно отшить собеседника, с которым мне было неинтересно, я произносила коронную фразу про свою тетушку, и назойливый парень терял интерес, принимая меня за сумасшедшую. Русское имя Федор по-португальски означает вонючка. Гале и Феде, когда они приедут в Бразилию, лучше немного видоизменить имена.
Потом я начала учить язык сама. Я редко останавливалась в одном месте дольше пары недель, потому ни на какие курсы не ходила. Я знала, что все языки держатся на глаголах. Если человек знает много глаголов, он может более-менее порядочно изъясниться с собеседником без знания сложных грамматических конструкций, времен и деепричастных оборотов. Потому я просто учила глаголы, спрашивая своих друзей о контексте их употребления. А также я мимикрировала под собеседника, подмечая новые слова, запоминая их и тут же используя в разговоре, чтобы не забыть. Эта схема изучения отлично работала без просиживания штанов в классах и скучной долбежки грамматики.
Начало работы с WWF. Сан-Паулу – Рио-де-Жанейро
Во время моего житья-бытья в Нинином доме мне ответили из Фонда дикой природы. Путешествия ради путешествия меня не прельщали. За время своего долгого пути по Испании я осознала, что мне хочется быть полезной везде, где я нахожусь. Работа мечты, на поиски которой я отправилась, все еще была не найдена мной. Мне хотелось соединиться с тем чувством, когда делаешь то, во что веришь. Потому в Бразилии мне хотелось найти проект, который мне по-настоящему понравится, независимо от оплаты, и поработать в нем.
Несколько лет я искала в закромах мозга и в запыленных уголках души собственные ценности, спрашивая себя, что я люблю, от чего у меня загораются глаза, что делает меня счастливее, чем бы я хотела поделиться с другими, что за свою короткую жизнь я хотела бы создать или сохранить. Мне было мало хорошо устроиться и сытно есть. Мне хотелось верить в собственное дело, видеть результаты трудов, которые удовлетворяли бы меня в первую очередь. Путем подбора я обнаружила, что у меня есть тяга к природе, к лесам, полям, океану. Мне хотелось знать столпы мироустройства, знать логику приливов и отливов, знать законы роста дерева из семечка и причины круговорота воды. Мне хотелось узнать, как устроен базис. Знание исключительно надстройки в виде правовой системы общества больше не могло меня удовлетворить. Мне хотелось вернуться к истокам, к тому, с чего все началось. У ветра я просила совета, лес был моим учителем, вода пела мне колыбельные. В Бразилии мой план удался. Я работала в природоохранном проекте и чувствовала себя на своем месте.
Никогда не знала, чем занимаются компании, защищающие природу. Я думала, что они организуют спасение черепах, фотографируют белых медведей, которым жарко, и под это дело получают гранты Организации Объединенных Наций, собирают деньги, чтобы построить скворечники. А работники все сплошь зеленые, вегетарианцы, работают на голом энтузиазме, бегают с плакатами в поддержку вымирающего вида обезьян и носят тематические футболки из вторсырья со значком «подлежит переработке». Однако только последний стереотип оказался правдой, и то не все носят.
Мой друг через социальные сети познакомил меня с координатором проектов Фонда дикой природы в Бразилии. И понеслось.
Я покинула милый дом Нины и вернулась в Сан-Паулу, пришла в офис Фонда дикой природы и говорю: «Ну привет! Где тут у вас плакаты с обезьянами лежат? Можно я тоже с вами черепах в океан побросаю?» И мне мой координатор ответил: «Да не вопрос! Мы слышали, ты Камино-де-Сантьяго прошла, а мы как раз маршрут пешеходный делаем через четыре штата: Рио, Сан-Паулу, Парана и Санта-Катарина. Три тысячи километров. Тропа через лес, горы, реки с водопадами, по побережью вдоль океана, пару раз на кораблике на острова, потом назад на континент. Хотим народ к природе дикой вернуть, а то чего они только на пляже сидят, фейжоаду [2] едят и кайпириньей [3] запивают? Если ты с нами, вот тебе футболка из вторсырья!»
Если бы мне сказали, что я буду когда-нибудь участвовать в создании тропы наподобие американских Аппалачей или Пасифик Крест, я бы им в лицо посмеялась. А в итоге в Бразилии я ездила в города Рио-де-Жанейро и Флорианополис, общалась с руководителями национальных парков, готовила с ними маршруты тропы, придумывала систему управления некоммерческой организации, таскала бревна и копала землю. Бразильцы принимали меня с теплом и не хотели отпускать.
Тропа в Бразилии называется Путь Атлантического леса. Проект по созданию тропы я предпочла всем остальным, потому что сама прошла путь Сантьяго в Испании. Этот маршрут дал мне возможность побыть наедине с собой, поразмышлять о важном, отрешиться от суеты, планомерности, режима, выполнения задач, важных для кого-то, но не для меня, расстаться со стереотипами и ожиданиями, прислушаться к голосу интуиции.
Тропа в Испании дала мне время и возможность спрашивать себя и, не боясь осуждения, отвечать на вопросы. На пути мне встречались такие же люди, как я, не боящиеся задавать вопросы самим себе, ищущие. Я видела огромную ценность в таком пространстве и таких встречах. Поэтому мне хотелось создать тропу для других, чтобы жители Южной Америки, да и всего мира получили возможность пройтись по тропе, узнать себя лучше, познакомиться с близкими по духу людьми, проверить себя на прочность и насладиться мощью собственного тела и дикой природой Бразилии. Черное и белое сложилось в Инь и Янь. Жизнь предоставила мне возможность отдать другим то, что я ранее взяла. Круг замкнулся.
После работы в офисе Сан-Паулу я, получив ценные вдохновляющие указания, поехала в Рио-де-Жанейро и Флорианополис.
Встреча с Педро: работа мечты. Рио-де-Жанейро
Моя работа по созданию Пути Атлантического леса началась в Рио-де-Жанейро, где национальный парк Чижука занимает половину пространства города.
Как в самых красивых историях, создание тропы началось с мечты. Двадцать пять лет назад стюард бразильских авиалиний Педро
