миллионы ног мирных протестующих, заполнится машинами, бизнесменами, политиками, не останется и следа от сегодняшнего единения в эмоции народного гнева. Но тем вечером город жил митингом, возмущением, надеждой на перемены и ощущением собственного могущества в борьбе за правое дело. Возможно, они были утопичны в своей вере. Но кто я, чтобы судить?
На следующий день я прошлась по городу, в который внезапно и взаимно влюбилась: зашла в парк Ибирапуэра, посидела на мосту в районе Либердадж, недалеко от азиатского квартала, махнула рукой кафедральному собору и всем бездомным, развалившимся во фривольных позах на площади перед ним, поглазела на картины на стенах Виллы Магдалены, ночь провела в заполненной танцующими парами Canto da Ema, зная, что бразильские танцы, если и существуют в России, танцуются совершенно иначе, по правилам и под счет раз-два-три.
В аэропорт меня подвозил приятель, который мечтал пройти Камино де Сантьяго. Он постоянно расспрашивал меня о том, что мне дал одинокий путь, узнавал о других путешественниках и их мотивации остаться на время в одиночестве. Видно было, что ему просто необходимо разобраться с вопросами, поиском ответов на которые он не занимался из-за загруженности обязательствами перед другими. Думаю, он пройдет свой путь рано или поздно. И наверняка осознает, что пути с ответами находятся не в Испании и не в Бразилии, а в сердце каждого из нас. Но чтобы это осознать, нужно идти.
Сан-Паулу шептал мне ласковые слова напоследок, не ожидая, что я останусь с ним навсегда. Он принял меня ласково и отпускал с богом, зная наперед, что моему пути суждено длиться без него. Пришло время повидаться с Москвой, моей бывшей женой, по которой я успела соскучиться.
Уже пристегнув ремень безопасности в самолете, который вылетал в Россию, я получила сообщение от Нары, моего ангела путешествия: «Если ты до сих пор грустишь, прочитай следующее: очень легко проверить, окончена ли твоя миссия на Земле: если ты жив – она продолжается. Это Ричард Бах тебе передал».
Прочитав это сообщение, я с благодарностью в сердце улыбнулась и поставила телефон на режим «в самолете».
Встреча с сестрой в аэропорту
Возвращаться было странно и страшно. Пропутешествовав год, перемещаясь с места на место, отвыкнув от комфорта, стабильности, рутины, работая в международной команде, танцуя, изучая новый язык, саму себя и всю Вселенную, я снова возвращалась туда, где все началось. В моем году географически действительно не было лета. Я уехала из Москвы первого декабря, начала путешествие в зимней Испании, попала в Бразилию, когда в Южном полушарии началась зима, вернулась на родину в осень. Но совершенно независимо от времен года и физического положения на земном шаре во мне светило внутреннее солнце. Оно было заряжено любовью людей, которые помогали мне в путешествии, заботились обо мне, оберегали меня, продлевали мой поход разными способами, чтобы я могла в нужное время закончить паломничество к глубинам самой себя, не прерывая его до срока и не затягивая до невозможности.
Я не знала, как сложится моя жизнь после путешествия. Я не знала, хватит ли мне сил реализовать задуманное, возможно, планы поменяются миллионы раз, пугаясь неуравновешенности и вечных перемен, которые кого угодно могут сбить с ног.
Может быть, мои поиски были напрасны, и не стоило их даже начинать? Переход Атлантики не случился. Я оставляла Бразилию, где мне было очень хорошо. Оставляла новых друзей, танцы, океан, кудрявых людей и мою тропу. Бесконечное обнуление.
И все-таки что-то очень важное я осознала за этот год. Я люблю свою жизнь. Я прожила бы ее еще один раз. Если бы волшебник прилетел ко мне в голубом вертолете и предложил бы вместо эскимо дать мне ответы на мои вопросы быстро, безболезненно, лет пятнадцать назад, но за это я должна была бы не познакомиться с теми людьми, которых я узнала, не пройти те дороги, которые прошла, не прочесть тех книг, что стоят на книжных полках памяти, я бы попросила у волшебника стаканчик шоколадного мороженого.
Моя жизнь – это плетущийся из разноцветных нитей ковер. Пока работа не закончена, невозможно определить, какой рисунок получится на нем. Я люблю все эти хитросплетения нитей, таинства узелков, перемешивание красок из теплых в холодные, лицевую сторону и изнанку, бахрому и редко рвущуюся нить. Тем и богата.
Самолет приземлился в продрогшей утренней Москве. По трапу спускалась коротко стриженая, улыбающаяся всем без разбора, довольная собой рыжая. Она таскалась с рюкзаком по Испании, обнималась с обезьянами, пускала мыльные пузыри на главной площади Гибралтара, мечтала о море, ночевала с бездомными, строила огромную тропу в Бразилии, рыдала на рассвете, танцевала ночи напролет, кормила сумасшедших с ложки и была влюблена в мир. Без сомнений, это была я.
Сестра выискивала меня глазами в толпе через стекла очков. Я заметила ее первой, бросила сумки на пол и побежала навстречу. Мы обнялись до сдавленных ребер.
Закончился год, в котором не было ни одного дня лета.
Пермакультура – система ведения сельского хозяйства, основанная на органическом земледелии без использования химикатов и машин.
Фейжоада – традиционное бразильское блюдо из риса, мяса и бобов.
Кайпиринья – бразильский коктейль из кашасы, лайма и сахара.
Беримбау – однострунный бразильский музыкальный инструмент. Он сделан из половинки тыквы, палки, струны, ударной палочки и камешка.
Пандейру – бразильский бубен. Самбу без него не станцуешь.
Жаботикаба, или бразильское виноградное дерево – медленнорастущее дерево семейства миртовых. Дерево достигает высоты от 5 до 12 метров. Плоды дерева съедобны, кисло-сладкие на вкус. Из них изготавливают сок, желе, мармелад и вино. Деревья жобатикабы важны при восстановлении земель, поскольку фрукты притягательны для животных.
