— Мальчишки в школу возвращаются после дня отдыха. Отсюда километров в десяти наш интернат.
— Это они бьют змей?
— Конечно, они. Я и сам в детстве так развлекался. Полезное занятие. Аллах за каждую змею по греху снимает.
— Далеко они?
— Не очень. Если быстро ехать, за полчаса догнать можно.
— Спасибо, отец, — не выдержал Костя. — Будь здоров! Нам спешить нужно!
— Зачем спешить? — удивился старик. — Подожди. Отдохнем. Поговорим. Чаю попьем…
Но Костя уже погнал своего осла по тропе.
— Лешка, ты езжай за ним. Я потом догоню вас, — поспешно сказал Аман. — Мне с аксакалом поговорить надо!
Я ткнул своего осла палочкой в загривок и затрусил вслед за Костей.
Мальчишек мы увидели в тот момент, когда они добивали очередную жертву. Четверо сорванцов в ярких нарядных тюбетейках бросили своих ослов, прыгали вокруг еще шевелившейся змеи и азартно колотили ее палками. Орали они при этом так, что их было слышно, наверное, за километр.
Ослы не обращали внимания ни на взлетавшие палки, ни на крики. Они были очень довольны передышкой и усердно ели траву. На седлах у них болтались сумки с учебниками и какие-то узелки, очевидно с домашней снедью.
Увидев нас, мальчишки еще старательнее заработали палками, явно рассчитывая на наше одобрение.
— Ах вы, злодеи, — сокрушенно сказал Костя. — Такую змею загубили!
— Почему ругаешься? — недоуменно глянул на него старший из ребят. — Змей надо бить! Кого хочешь спроси, любой так скажет!
— Вот и плохо, что скажет. Змей беречь надо!
— Змей беречь?! Они же самые вредные твари! Если человека укусит — человек умрет. Скотину укусит — скотина умрет. Они вредят, а пользы от них никакой!
Костя стал объяснять ребятам, почему нужно беречь и охранять змей, а я поехал вперед. Мне эти объяснения уже порядком надоели.
Через полчаса, когда Костя в окружении ватаги догнал меня, я спросил:
— Давно здесь так бьют змей?
— Второй год. С тех пор, как интернат открыли. Каждую неделю мы ездим домой. Туда едем — бьем, оттуда едем — опять бьем. Раньше здесь много больше змей было. В иной день мы по десятку убивали.
Слушая это. Костя только вздыхал.
— Мы больше не будем, дяденька, — успокоил его один из ребятишек. — И всем скажем, чтобы змей не убивали.
Расстались мы друзьями. Мальчишки свернули к интернату, а мы остались на развилке ждать Амана. Проводник не заставил нас томиться. Скоро мы услышали веселую песенку, и из-за кустов выехал Аман.
— Ну, как дела. Костя? Останемся здесь?
— Нет. Пойдем в пески. Здесь ребятишки змей выбили.
— Эти пострелята везде поспевают, — огорчился Аман. — Ну не горюй. Костя. Здесь не нашли, в песках найдем. Там ребятишек не бывает!
Вечером перед последней ночевкой в горах я уехал по тропе вперед. Костя по обыкновению задержался, осматривая заинтересовавшие его места, а Аман остался с ним. Тропа перевалила через очередной холм и спустилась в глубокое ущелье. На его склонах я увидел какие-то узенькие тропы. Тот, кто их протоптал, очевидно, не боялся крутизны: тропы пересекали склоны сверху вниз. Я и раньше встречал такие тропы, но в этом ущелье их было особенно много.
Кто же здесь ходит? Кеклики? Кабаны? Нет. Джейраны? Тоже нет.
Мои раздумья прервал подъехавший сзади Аман.
— Чего разглядываешь? — спросил он. — Я еще с вершины холма видел, что ты стоишь.
— Да вот думаю, чьи это тропы?
— Эти тропы? Ха, да это джейра здесь живет. Он каждую ночь из норы на кормежку идет по одной дороге. Вот и про топтал себе тропинку.
— Что за джейра? Я не знаю такого зверя.
— Не знаешь? Это такой зверь, у которого вместо шерсти растут иголки. Да ты еще вчера эти иголки подбирал.
— А, так это дикобраз! Понятно.
— Ну а раз понятно, то поезжай вперед, да побыстрее.
Солнце уже низко, а до родника еще час пути. Мы не успеем до темноты ужин сварить.
— А Костя где?
— Он там каких-то ящериц ловит. Подъедет позднее.
Дикобразов в ущелье, видно, было много. Почти за каждым изгибом ущелья я замечал их тропы. На пыли тропы, по которой мы ехали, Аман показал мне отпечатки их лап, а черно-белые длинные иголки, потерянные дикобразами, я подбирал и втыкал в поля шляпы.
Мне очень хотелось увидеть живого дикобраза, но он выходит кормиться уже в темноте и возвращается в свою нору еще до рассвета.
Ночевали мы на лужайке возле родника. Ночь прошла без происшествий, а перед рассветом с топотом прискакали стреноженные ослы и едва не свалили нашу палатку.
— Эге-гей! — закричал выскочивший наружу Аман и выстрелил из ружья.
— Что там такое? — в один голос спросили мы с Костей.
— Наверное, волки к ослам подбирались, — ответил Аман. Я взял винтовку и тоже вылез из палатки. Ослы тревожно прядали ушами и испуганно жались к нам. Мы осмотрелись, но никаких волков не обнаружили.
Костя завозился, сладко, протяжно зевнул и спросил:
— Ну как, прогнали волков?
— Прогнали, — ответил Аман и тоже зевнул. Я хотел было залезть обратно в палатку, чтобы понежиться в теплом спальном мешке (воздух в ущелье был весьма свеж), но Аман сказал:
— Спать больше некогда. Вон видишь, утренняя звезда уже горит. Скоро светать начнет. Давай-ка чай кипятить и в дорогу собираться. Путь нам еще предстоит неблизкий. Хорошо, если в Ай-Бадам к вечеру придем. По дороге Костя опять будет кого-нибудь ловить и задержит нас.
Вспыхнула спичка. Маленький огонек перебежал на клочок газеты, потом перекинулся на стружки и сухие веточки под катышками сухого навоза. Потянуло душистым дымком. Катышки кизяка занялись синими язычками пламени, и скоро запрыгала, задребезжала крышка на чайнике.
Мы уселись кружком пить чай, а ослы подошли к огню и продолжали настороженно прислушиваться.
— Вот как напугались, — засмеялся я. — До сих пор в себя не придут.
— Нет, — возразил Костя. — Ослы зря тревожиться не станут. Поблизости есть какой-то зверь.
Аман внимательно посмотрел на ослов и сказал:
— Ослы не только чуют зверя, они его видят. Смотрите, как напряженно все они уставились в одно место!
Мы с Костей, как по команде, повернулись в ту же сторону. Мутная предрассветная тьма. Даже кусты, росшие метрах в десяти, не были видны.
— Пейте-ка лучше чай, — сказал Костя. — Остывает. Волки уже удрали по меньшей мере на километр.
Горячие кружки приятно согревали руки. Галеты аппетитно похрустывали на зубах.
Медленно светало. Тьму сменила серая мутная мгла. Она была ничуть не лучше, чем тьма, и от костра уходить не хотелось, но проводник решительно поднялся.
