Все члены экипажа откачивали воду из внутренних помещений и машинного отделения, работая ручной помпой и обычными ведрами. При этом надо было поймать момент, открыть дверь, вылить воду и быстро закрыть дверь, чтобы туда не попала вода очередной волны. Механики в это время пытались завести двигатель и, наконец, это им удалось, шхуну кое-как привели форштевнем к ветру, в результате чего удары волн несколько уменьшились. По палубе словно Мамай прошел – сломанные балки, поручни, снесенные антенны измерительных приемов, рабочую шлюпку сорвало с шлюп-балок и выбросило в море. Все сломанное волны смыли за борт, оставив палубу непривычно голой.
Штурвал рулевого колеса крутился, как пропеллер, вырываясь из рук двух матросов. Шхуна, как подводная лодка, порой погружалась под наваливающиеся горой волны, и находящиеся внутри помещений члены команды могли видеть в иллюминаторы яростно бурлящую зеленую воду.
Все члены экипажа работали несколько суток, не покладая рук, досками забивали выбитые стекла в рубке, укрепляли слабые места, и постоянно откачивали проникающую во все щели воду. Ни о какой горячей пище не могло быть и речи, так как камбуз не мог работать в таких условиях. Для проветривания помещения камбуза повар на некоторое время открыл иллюминаторы и дверь, но как раз в этот момент заглох двигатель, и шхуну развернуло бортом к волне. Вода через борт ворвалась в открытую дверь и иллюминаторы, смыла с плиты кастрюли с обедом для команды, и хлынула вниз по трапу, где были расположены гиро-пост, каюты доктора, второго и третьего штурманов, радиста, и старшего механика. Позже радист, убирая каюту, выуживал из-под кровати куски мяса из обеденного борща. Вода прорвалась в агрегатную, в радиорубку, и даже просочилась в машинное отделение, и команде пришлось все протирать и просушивать, чтобы заставить аппаратуру работать.
Несколько дней нельзя было попасть в кормовой рефрижиратор из-за боязни, что вода ворвется внутрь, когда откроют двери. Все это время приходилось обходиться «сухим пайком»: консервы, печенье, галеты, сахар, и остатки хлеба, так как пекарня тоже не работала.
Это был самый свирепый шторм за все плавание «ЗАРИ», как бы прощальный аккорд морской стихии перед завершением рейса, и последняя проверка экипажа на «прочность и стойкость». Позже, когда шхуна вернулась в Ленинград и стояла у стенки набережной лейтенанта Шмидта, один из посетителей оказался радистом ленинградского радиоцентра, ведущего наблюдение и связь со всеми советскими судами в районе северной Атлантики. Он рассказал о переживаниях и опасениях дежурных радистов за «ЗАРЮ», попавшую в такой свирепый циклон и посылавшую в эфир сигнал СОС, а дежурные радисты постоянно держали связь со шхуной и передавали возможные курсы движения.
Конечно, было очень заманчиво зайти на Бермуды, нехорошая слава о которых была известна морякам. В давние времена здесь по неизвестным причинам бесследно пропадали парусники, а в настоящее время стали исчезать современные суда и самолеты, оборудованные самыми современными средствами связи. А однажды в этом районе пропала связь с целым звеном самолетов, вылетевших с американской авиабазы и неожиданно исчезнувших с экранов береговых радаров. Найти пропавшие самолеты и объяснить причину их исчезновения не могут до сих пор.
Несмотря на эти страшные истории, романтически настроенным курсантам очень хотелось побывать или хотя бы пересечь это загадочное место, посмотреть на не менее загадочное чудо природы – Саргасово море. Планом движения шхуны это было предусмотрено, но, к сожалению, свирепый шторм сорвал эти планы, и пришлось выбирать кратчайший путь через пролив Ла-Манш в Копенгаген, где планировалось пополнить запасы воды, топлива и продуктов, а так же привести судно в порядок после жестокого шторма. По старым морским традициям судно должно прийти в родной порт во всей морской красе, и стоянку в Копенгагене планировали использовать, в том числе, и для покраски надстроек и бортов судна.
Последняя часть перехода прошла в относительно спокойных погодных условиях. Правда, в навигационном отношении тоже было довольно сложно, так как маршрут пролегал по оживленному в плане судоходства району, да еще вдобавок к этому сломался судовой локатор, поэтому ходовая вахта была усилена и работала с особым вниманием.
Идти в проливе без локатора оказалось довольно трудно, особенно в самой узкой его части Па-Декале, где огромные океанские лайнеры на большой скорости проносились мимо едва плетущейся шхуны. Капитан ни на минуту не покидал мостик и руководил работой своих помощников, которые, несмотря на то, что уже сменились с вахты, тоже стояли на крыльях мостика, внимательно наблюдая за обстановкой по курсу движения шхуны. Хоть с погодой повезло: не было ни ветра, ни облачка, видимо, это была маленькая компенсация от морского царя Нептуна за недавний жестокий шторм.
Во время стоянки в Копенгагене команда приводила судно в порядок после ужасных разрушений на палубе, которые натворил последний шторм. Экипаж, чтобы не платить деньги местным рабочим, своими силами осуществлял мелкий ремонт палубных устройств, мачт и парусов, шхуну драили и красили, проводили мелкий ремонт оборудования, в том числе и навигационного.
А в свободное время экипаж знакомился с достопримечательностями этого старинного города – города моряков, рыбаков и сказочников. Все исторические достопримечательности Копенгагена расположены в старой части города недалеко от порта. Старинные величественные каменные здания втиснуты в узкие кривые улочки, где за каждым поворотом можно увидеть что-то интересное.
Знакомство с городом начинается с андерсоновской прелестной русалочки, которая задумчиво сидит на светло-коричневой каменной глыбе у самого берега и более пятидесяти лет провожает и встречает проходящие мимо океанские лайнеры. Так же как в Японии символом страны является гора Фудзи, и ее виды можно увидеть на открытках во всем мире, так и для Дании символом города является эта русалочка, и открытки с ее изображением и статуэтки в изобилии стоят на прилавках многочисленных лавочек.
Большое количество памятников и скульптур на улицах и площадях города делают Копенгаген похожим на своеобразный музей под открытым небом.
Нельзя обойти вниманием и знаменитый памятник простой рыбачке. По рассказам местных жителей, эта рыбачка не один десяток лет приезжала на одно и то же место у мостика через канал с тележкой, нагруженной корзинами и ящиками для свежей рыбы, и весь Копенгаген знал ее. А после ее смерти горожане поставили ей памятник, и теперь эта рыбачка, уже каменная, стоит на том же месте с большой камбалой в руках, а рядом расположилась, тоже каменная, тележка с корзинами и ящиками из-под рыбы.
