Во-первых, очень странно смотрятся сами скалы, неизвестно как образовавшиеся среди большой плоской равнины. В одном месте на покатом каменном склоне лежит огромный и круглый валун величиной с трехэтажный дом. Он лежит тут тысячи лет, и совершенно непонятно, откуда он взялся и почему не скатывается вниз.
Во-вторых, поражает мастерство древних резчиков, создавших такие грандиозные композиции из прочного камня, – например, самый большой в мире скальный барельеф под названием «Нисхождение Ганга» с бесчисленным количеством фигур. Все это дошло до наших дней в первозданном виде – за многие столетия камень не стерся и не выветрился, сохранив искусно вырезанные фигуры богов настолько хорошо, что можно легко заметить, насколько разные у них всех выражения лиц.
Странные ощущения испытываешь, когда смотришь на произведения искусства и зодчества, созданные в эпоху, когда на территории европейской части России вообще ничего не было. Тысячелетние следы религии, которая в неизменном виде и сейчас владеет душами.
По всему этому монументальному изобилию в большом количестве бегают обезьяны. Тут же ходят женщины, предлагающие купить нарезанные кусками недозрелые манго, которыми можно покормить этих обезьян.
Посреди храмовых построек стоит высокий маяк, сооруженный европейцами, а рядом с ним – башня, вырубленная из скалы, на которую можно залезть. Башня эта – тоже маяк, только древний. Много столетий назад на ее вершине по ночам разжигали костры. Сейчас она вся облеплена индийскими туристами, обозревающими окрестности с высоты птичьего полета.
Между маяками – древним и современным – лежит плоская широкая скала, куда несложно спуститься с башни.
– Вот здесь можно потанцевать, – сказала Аня, доставая свои ленточки. – Шурик, ты с видеокамерой иди вниз и снимай оттуда. А ты, Миша, фотографируй с башни.
– Хорошо, – сказал я.
Аня вышла на плоскую скалу, развернула ленточки и принялась ими размахивать. На ней было легкое платье с разрезом до бедер. Ветер развевал не только ленточки, но и платье, оголяя стройные ноги.
Вся масса индусов на башне моментально переместилась в нашу сторону. Воцарилась полная тишина. Прервал ее недовольный голос немолодой женщины. Она говорила по-тамильски, но смысл ее тирады был совершенно понятен: «Как не стыдно вам смотреть на эту белую безбожницу! Устроили такое безобразие в святом месте!» С гордо поднятой головой и презрительным выражением лица она прошла мимо Ани, продолжавшей, как ни в чем не бывало, крутить ленточки.
Через несколько минут мы спустились вниз. Все индусы, как по команде, проследовали за нами.
Увидев расположившееся на большом камне обезьянье семейство, Аня скомандовала: «Шурик, снимай!» и принялась скакать и вертеть ленточками перед павианами. Обезьяны привстали и напряглись. Вожак слегка растянул рот, показывая острые зубы. Стоящие позади нас индусы выражениями лиц стали похожи на обезьян. Видимо, думали, стоит ли им самим нас поколотить или немного подождать, когда это сделают их меньшие братья.
Саша, продолжая снимать, оглянулся и негромко сказал:
– Так… Надо отсюда валить. Уходим!
Довольные, что так удачно подурачились, ребята бегом бросились за деревья. Я с независимым видом человека, не имеющего ко всему этому никакого отношения, двинулся в том же направлении. Догнав их через пару минут, я увидел следующую картину.
На поляне рядом с тропой сидел голый по пояс индус в чалме. Перед ним лежал холщовый мешок, из которого, раскрыв капюшон, торчала настоящая живая кобра. В руках у индуса была дудочка. Короче – все, как положено.
Рядом был расстелен платок, на котором горкой лежали смятые купюры, намекая на то, что именно сюда должны класть деньги все, желающие сфотографировать такую колоритную экзотику.
Напротив заклинателя, рядом с коброй, в точно такой же позе сидел Саша. Он внимательно смотрел на змею, змея смотрела на индуса, а индус смотрел на Сашу с выражением полного изумления. Аня стояла неподалеку, снимая на камеру немую сцену.
До индуса, видимо, начало доходить, что его разводят. У него зашевелились усы, все больше и больше округлялись глаза, и когда уже стало казаться, что сейчас они выскочат из орбит, Саша вдруг встал и быстрым шагом удалился. Аня, помахав заклинателю змей ручкой, выключила камеру и тоже упорхала.
Мы нашли небольшой, совершенно пустой ресторанчик с видом на море. После многочасового хождения среди раскаленных камней приятно было сидеть в тени, подставив лицо освежающему ветерку, и поглядывать на лазурное в белых барашках море.
Хозяин принес нам бутылки с пивом и разнокалиберную посуду: Ане – стеклянный бокал, мне – металлический, Саше – большую фаянсовую кружку, разрисованную красными розочками, с надписью «I Love You, Mom!»[30].
– Существует легенда, что древний Мамаллапурам погиб в один день, как Помпеи, – сказал Саша, прищурившись, глядя на море. – Случилось страшное землетрясение, разрушившее все постройки кроме тех, что были высечены из скал. Затем пришло цунами. Волна накрыла город и смыла все, что от него осталось, вместе с людьми, в море. Но и этим все не закончилось. Из-за землетрясения берег опустился на несколько метров и большая часть города ушла под воду. Осталось лишь то, что мы видели.
– Откуда ты это знаешь? Вроде ни в одном путеводителе не написано.
– У нас есть один знакомый – он очень интересовался этой темой. Прочитал где-то такую гипотезу, приехал сюда и жил здесь несколько месяцев.
– Ну и что? От местных что-нибудь узнал?
Саша покачал головой:
– Местные сами ничего не знают. Тут во время последнего цунами смыло с берега песок, а под ним обнаружились неизвестные ранее храмы. Местные вообще были не в курсе, что у них тут под ногами… Нет, он подошел к делу основательно – выучил санскрит и тамильский. Здесь ходил по музеям, изучал разные старинные документы. Оказалось, что местные ученые действительно обнаружили какие-то строения под водой. Но никто не знает точно, то ли это часть Мамаллапурама, то ли остатки какого-то более древнего города… Проблема еще в том, что эта зона считается заповедной, и здесь почему-то запрещены погружения с аквалангом. А без акваланга тут делать особо нечего – дно песчаное – строения, если они и есть, в основном должны быть песком занесены… А от рыбаков он слышал, что где-то под водой можно заметить верхушки храмов, но сам не видел.
Я смотрел на бескрайнее ласковое море и думал о том, сколько опасностей таит оно в себе. И сколько неизвестных тайн скрывает.
Мы ехали обратно по пустынному шоссе. Солнце садилось. В лицо начала лететь мошкара. Мы обгоняли редких велосипедистов и мотоциклистов. Редкие автомобили обгоняли нас.
