трубки и снова набивает ее табаком.
— У здешних слонов есть одно лакомство. Вот на этом дереве, что в центре бара, растут плоды, похожие на сливы. На языке суахили оно называется «мнонго». Не путайте с манго, это совсем другое. Слоны обхватывают молодые деревья мнонго бивнями и, подняв хобот, трясут до тех пор, пока с них не начинают сыпаться спелые плоды. Говорят, что перезревшие плоды дерева мнонго, начавшие чуть-чуть закисать, опьяняют. Можете представить себе этих гигантов захмелевшими!..
— Как же они ведут себя?
— Совсем как люди, — смеется управляющий, — кто веселится, кто, наоборот, притихнет и ищет одиночества, а кто становится буйным… Но самое интересное у слонов— это уши. Вам никогда не приходило в голову сравнить уши африканских слонов и индийских? Присмотритесь повнимательнее: у индийских они напоминают карту Индии, а у местных, даже у малышей, ни дать ни взять — очертания африканского континента! Разумеется, это просто случайные совпадения…
Мистеру Кенсетту, видимо, скучновато тут в одиночестве, особенно по вечерам, и он готов продолжать беседу сколько угодно. Он любит птиц и называет их своими друзьями. А у меня перед глазами стоят два огромнейших стада буффало в несколько сот голов каждое. Они смиренно пасутся в перелеске, как колхозные коровы. Одного из них я видел совсем близко, у берега грязного и мутного пруда, где коротают свое время бегемоты. Пруд скорее похож на большую лужу. Лежит буйвол-отшельник, покрытый толстой потрескавшейся коркой грязи, только рога и видны. Может, болен, а грязь защищает от укусов мухи цеце? Под баобабом мы натолкнулись на нору дикобраза. В траве валялись его колючки, сантиметров по тридцать длиной, острые и твердые. Дикобраз — ночное животное, и, сколько мы ни шевелили в норе палкой, он так и не вылез. Дети взяли с собой колючки в память о несостоявшейся встрече. Они не разочаровались, и, как оказалось позднее, на то была своя причина: почувствовали себя заметно храбрее — теперь есть чем биться со львом, пусть только выскочит из трубы!
— Ну, а носорогов не встречали? Здесь это редкость, всего несколько особей. Но меньше всего шансов — увидеть леопарда. Коварнейшее существо! Нет более хитрого и мстительного хищника. Сколько раз охота за ним кончалась гибелью для человека. Насколько я помню, в Восточной Африке был всего один случай, когда человек, попавший в лапы леопарда, остался жив и даже прикончил зверя. Об этом долго рассказывали как о чуде. А я сам видел этого человека: крепкого сложения… Он даже показывал мне страшные, глубокие шрамы на правой руке.
— Не помните, как его звали?
— Дело было давно… Не то Хартли, не то Экли…
— Американец?!
— Что вы! Конечно, англичанин. Такой же англичанин, как и Джон Буль! Он даже не был профессиональным охотником, а делал чучела зверей, прекрасные, просто как живые…
Мы налили виски в стаканы:
— Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь о нем. Вы были близко знакомы?
— Я же вам говорю, видел его всего один раз. Его хорошо знали в Восточной Африке, да с тех пор много веды утекло. А время было, я вам скажу, интереснейшее. Вот, например, вы слышали о находке на современной территории Танзании — тогда это была Британская Восточная Африка — черепа самого древнего человека, жившего что-то около двух миллионов лет назад? Его обнаружил профессор Лики, замечательный ученый. Его-то я хорошо знал… Сын Лики тоже антрополог, сейчас работает в Кении. И, знаете, что интересно: череп-то нашел не профессор Лики, а его жена. Конечно, они были вместе. Хотите послушать, как это было?
Мистер Кенсетт не спеша набивает свою видавшую виды трубку. А я смотрю на часы: нет, пора спать, чтобы с рассветом снова отправиться в заповедник.
«Шале № 1» оказалось крохотной избушкой, где, кроме душа и таза для умывания, были еще железные кровати и керосиновая лампа.
Я проснулся ночью и посмотрел на часы. Было десять минут второго. От жары на лбу выступил пот, и, закурив, я вышел наружу. Немного прохладнее, но — ни дуновения ветерка, вокруг все как будто замерло. Только в траве неумолчный перезвон цикад, где-то басовито квакают лягушки, протрубил слон. Светло от полной луны, и редкие деревья в долине напоминают пейзажи Куинджи.
Больше я не мог заснуть. И не потому, что вокруг было так красиво, а просто, открыв дверь, я совершил непростительную ошибку. В наше великолепное «шале» набились полчища москитов, и, как я ни пытался укрыться от них под одеялом, ничего не помогало. На ощупь я отыскал отверстие в лампе, куда наливается керосин, отвернул пробку и побрызгал немного на пол. Потом плеснул на ладони, растер руки, плечи, даже шею и голову. Кажется, стало полегче. Я снова лег — ведь надо встать пораньше и обязательно снять крупным планом «очертания Африканского континента». Как это лучше сделать? Ведь обычно фотоснимки в заповеднике получаются довольно плохо: все они похожи на открытки. Не видно, что ты где-то рядом. Чтобы передать ощущение близости к животным, нужно нарушить правила и выйти из машины. Тогда хорошо получится, например, слон, переходящий дорогу у самого капота. Завтра поеду без гида. Они всегда против того, чтобы туристы выходили из машины.
И чтобы заставить себя заснуть, я стал считать: «Один слон и один слон — два слона, два слона и один слон — три слона, три слона…» Но сон так и не пришел…
Этому человеку явно хотелось заговорить со мной. У стойки бара, кроме нас, толпились еще люди, но он все время посматривал на меня. Не помнит, что именно он пил, но пил со вкусом и не спешил на ленч-, хотя прекрасно знал, что время ленча, по заведенному еще англичанами порядку, оканчивается здесь ровно в два часа.
Оставалось полчаса, и я торопился, так как с раннего утра колесил по пыльным дорогам Микуми и успел порядком проголодаться. Тем более, что некоторое время я был свидетелем довольно своеобразной трапезы.
Мой незнакомец все-таки не выдержал и заговорил:
— Это, кажется, вы взяли хвост буйвола?
— Да.
— Я тоже хотел взять его, но вы меня опередили.
Я уткнулся в кружку с пивом, а словоохотливый незнакомец придвинулся поближе ко мне.
— Я родился и вырос в Восточной Африке, но такое видел впервые. И моим друзьям раньше не приходилось наблюдать это своими глазами. Нам очень хотелось взять кончик хвоста на память. Но вы нас опередили. Вы, может, заметили нас, наша машина стояла рядом.
Даже ради приличия я не стал врать и сказал,
