официальных костюмов, пара комплектов нижнего белья, две шляпы и гора носовичков. Я был доволен собой, так как имел приличное количество времени в запасе.
Я заварил себе чашечку крепкого кофе, чтобы полностью проснуться. Умостившись возле окна со своим напитком, я стал выжидать и рассматривать тихую улочку. Делая последние глотки, моё внимание привлекла здоровенная машина, которая занимала половину проезжей части. Это был Ford Window Coupe. Его официальный вид явно контрастировал с убранством района. Я был удивлён, когда его чёрная массивная кабина распахнула двери прямо перед моим домом. Направляясь к выходу, я последний раз окинул взглядом свой родной дом, взял чемодан, одел шляпу и вышел на встречу Нью Йорку.
Дорога была восхитительна, и я не заметил, как оказался на пороге аэропорта. Возле входа меня ждала улыбающаяся Кэрол. В руках она перебирала складки своего длинного платья (в этот раз – красного цвета) и, сама того не замечая, покусывала губу. Взгляд её долго не задерживался на одном предмете, бегая со стороны в сторону. После приветствия она дрожащим голосом предложила скоротать оставшееся до перелёта время в ближайшем кафе и обсудить планы на сегодня.
Мы должны были отправиться в порт и поплыть к месту крушения Титаника уже на следующий день. Поэтому Кэрол забронировала номер в гостинице на одну ночь. Также она говорила за какие-то развлечения в Нью Йорке, ведь у нас будет куча свободного времени до вечера – рейс с Вашингтона занимал всего два часа. Объявили посадку на наш самолёт. Обсудив ещё пару мелочей уже в салоне, мы решили отдохнуть и проспали весь остальной путь.
Нью Йорк
Неофициальная столица встретила нас ярким солнцем и голубым небом. У трапа нас поджидал чёрный, как смола, Lincoln, который привлекал взгляды всех пассажиров лайнера. Меня тревожила сумма денег, которую Кэрол потратила на нашу транспортировку, ведь только эти два авто обошлись не менее, чем в несколько тысяч. Но мои мысли тут же отвлекли блики отражавшиеся от хромированной поверхности. Миллионы зайчиков и радуг играли на асфальте недалеко от машины.
Сев в неё, я почувствовал себя настоящим Рокфеллером. По дороге в отель я не удержался спросить откуда у Кэрол столько денег, на что получил лишь мягкую улыбку.
Как позже оказалось, мы ехали в ресторан. Хочу подметить, что это было весьма кстати, ведь я не удостоил себя завтраком.
В заведении играла живая музыка, а весь интерьер так и кричал о дороговизне. Не странно, что зал оказался очень уютным, с мягким и ненавязчивым освещением. Присев за крайний столик, я решил задать моей спутнице пару вопросов:
– Кэрол, давай на чистоту, ты ведь не так проста, как показалось. Объясни мне всю эту роскошь и богатства, иначе я отправлюсь в Вашингтон. Во-первых, человек, копивший двенадцать лет деньги, не будет так бездумно раскидываться ими на всякие мелочи. Во-вторых, реакция водителей и прислуги. Сразу видно почтение в их глазах, а значит, ты – состоятельная личность и о тебе высокого мнения. В-третьих, ещё при первом ужине на тебе были уж больно дорогие украшения.
– Эх, Дженкинс, от тебя ничего не скроешь. Ты умён и умеешь складывать факты в целостную картину. Пойми меня правильно, если бы я тебе рассказала… Я боялась, что ты не так воспримешь мои слова. Позволь мне рассказать о моём финансовом состоянии и интересе к «Титанику». Я являюсь правнучкой главного конструктора корабля – Томаса Эндрюса. Всю жизнь я хотела узнать причины ошибок, которые совершил мой прадед. И увидеть его колоссальный труд. Знаешь, Титан – это семейная реликвия. Поэтому я не могла смириться с мыслью, что я его не увижу, особенно сейчас, стоя одной ногой в могиле.
Я был изрядно огорчён, что меня одурачили, как пацана. Но в то же время ситуация меня смешила.
– Я не осуждаю тебя, но пообещай с этого момента говорить только правду.
– Спасибо, Дженкинс. Я обещаю, – и она радостно рассмеялась. – Кстати, украшения – всего лишь докторский сплав. На другие металлы у меня жуткая аллергия. Это твой прокол, мой дорогой друг.
И как по команде, я присоединился к её хохоту. Наш смех заполнил весь зал.
После хорошего обеда мы устроились в гостинице и, оставив там вещи, вышли прогуляться.
Теперь я был совершенно спокоен. Почему? Не знаю. Я испытывал полное доверие к этой женщине. Узнав правду, в моей голове поселился лишь один вопрос: для чего ей нужен я? Но задавать его не стал. Не хотелось рушить ту непринуждённую беседу во время прогулки.
Вернувшись в отель, Кэрол попросила меня одеться поприличней. После ужина мы идём в казино. Честно, не люблю такие места, но она сказала, что это необходимо для разрядки.
Казино «Royal life» сияло не меньше, чем улыбка Кэрол. Заходив туда, каждый чувствовал отчётливый запах дорогих сигар и упаковок банкнот. Свет ужасно выедал глаза. Время от времени кто-то расстроено вскрикивал на весь зал неприличные слова, а потом начинал бушевать то ли от отчаяния, то ли от количества алкоголя в крови. В таких ситуациях пара охранников оперативно давала понять, что такое поведение не допустимо в их заведении. Словом, я ощущал себя не в своей тарелке.
На моё удивление мы не присоединялись к безликой толпе. Мы лишь бродили по залу, осматривая прекрасный интерьер помещения. Кэрол резко остановилась. Она начала разговор первой:
– Почему ты до сих пор не опубликовал свои книги?
Я удивлённо глянул на неё.
– Знаешь, зарплата учителя не столь и велика, чтобы тратить её на всякую ерунду. А напечатать книгу – удовольствие не из дешёвых. Все экземпляры, которые ты видела, сделали мои ученики за счёт своих родителей. Если честно, я не уверен, что другие люди оценят мои труды. Они слишком специфические.
– Дженкинс, я прочитала половину того, что взяла с собой. Я в восторге! Мне нравится сюжет, сложная проблематика книг. Ты пишешь о приключениях молодого парня, хотя уже давно старик. Да и трудности, которые ты ему придумываешь, очень необычны, и в них есть своя магия.
– Ну, не все…
– У тебя нет права скрывать это от людей! Ты соберёшь свою аудиторию. Я займусь этим, как только покончим с Титаном. Уверяю, твои шедевры произведут настоящий фурор.
– Ладно, делай, как знаешь. Но у меня большой жизненный опыт и я давно не верю в волшебство.
– А я верю, Дженкинс, – она обожгла меня своим взглядом. Очень странно было видеть это в человеке, который потихоньку умирал. Ведь в
