Гуанчи хорошо плавали, и один испанец, побывавший здесь в XV веке, сообщал, что они легко преодолевали девять миль, отделявших Лансароте от необитаемого острова Грасьоса. Но это не объясняет проблемы, потому что самые близкие к Африке острова — Фуэртевентура и Лансароте — все же отстоят от материка на шестьдесят миль.
Согласно романтическим гипотезам, пики Канарских островов — это все, что осталось от континента Атлантиды. Гуанчи будто бы были пастухами расы атлантов, и им удалось спастись, потому что они находились со своими стадами в горах, когда вся остальная земля погрузилась в пучину океана. Существует также много других гипотез, и я еще вернусь к ним. Пока же я должен опровергнуть теорию существования Атлантиды, хотя это и не доставляет мне удовольствия. В ней слишком много вымысла. Геологи доказали, что Канары — не часть погрузившегося в море континента, а вулканические пики третичного периода. Промеры между островами и Африканским побережьем обнаружили такие глубины, что даже если когда-либо и существовал «континентальный мост», то его смыло задолго до того, как на земле появились люди.
Каменные орудия и другие находки, обнаруженные в пещерах, показывают, что острова были заселены много тысячелетий назад. В те времена лодки делались самой примитивной конструкции и в них нельзя было бы приплыть сюда из Европы. Даже на небольшом расстоянии от Африканского побережья многие, вероятно, погибали во время шторма.
Среди этих первых смелых навигаторов были, наверное, карфагеняне. Греческие и римские писатели упоминают их в своих трудах. Гомер за тысячу четыреста лет до нашей эры говорит о колониях на островах. Плиний дает довольно точное описание, хотя и упоминает, что острова расположены на краю земли, «где океан не хочет больше нести суда, где солнце опускается за волны в царство ночи». Затем на острова на долгое время опускается завеса неизвестности, пока французское судно не открывает их вновь для Европы в начале XIV века.
Проходит немного времени, и сюда начинают отправлять экспедиции португальцы, однако им не удается покорить гуанчи; солдаты рассказывали о белокожих людях, которые ходят нагими или одетыми в козьи шкуры. В деревнях они видели фиговые деревья и огороды. Из своих набегов португальцы привезли местного божка, а также четырех дружелюбно настроенных красивых мужчин, которые весело пели и плясали, пока не поняли, что они захвачены в плен.
Португальцы были неплохими солдатами и моряками; их рассказы о нагих девушках и замужних женщинах, носивших только набедренную повязку, вполне достоверны, и тем не менее эти описания не помогают решить загадку гуанчи. Ясное представление об образе жизни этого народа Европа получает лишь от двух ученых монахов — Бонтье и Ле Верьера, которые сопровождали французского завоевателя Жана де Бетанкура, высадившегося на островах в XV веке. Их описание является единственным важным свидетельством из первых рук о живых гуанчи и их языке. Через двести лет важные страницы к истории гуанчи дописывает испанский монах Эспиноза, но к этому времени гуанчи уже почти не встречались.
Если вчитаться в описания этих очевидцев, мы обнаружим, что далеко не все гуанчи были белокурыми. Возможно, что случайно или намеренно на остров попадали и там оставались представители других народов — арабские и семитские типы, карфагеняне, пираты из берберских и марокканских племен и представители негроидной расы. В наиболее чистом виде гуанчи сохранились на Тенерифе.
Все сходились на том, что они были замечательными людьми, хотя и с несколько странными обычаями. У гуанчи выделялись: знать, воины и крестьяне. Они рассказывали завоевателям, что бог создал людей из земли и воды, мужчин и женщин поровну, и дал им для поддержания жизни стада овец. После этого было сделано еще несколько мужчин, но овец они не получили. Бог сказал им:
— Служите тем и другим, и они прокормят вас.
Благородные люди не могли сочетаться браком с людьми низкого происхождения, и, если не было никого, на ком знатный мог бы жениться, не осквернив чистоту своего рода, братья женились на сестрах. В некоторых хрониках говорится, что представители знати были белокожими, а крестьяне темнокожими.
Испанцы, которые через некоторое время вместе с французами приняли участие в длительном покорении Канаров, считали гуанчи гигантами. Конечно, гуанчи были выше сравнительно низкорослых испанцев. О них говорили, что они бегают с быстротой лошади и перепрыгивают глубокие ущелья. Женщины-гуанчи были сильными и смелыми и сбросили немало французских и испанских солдат с острых вершин в пропасть.
Гуанчи добывали огонь трением. Они перетирали зерна вручную на каменных жерновах (как делают и до сих пор) и смешивали пшеницу с молоком и водой, приготовляя древнее островное блюдо гофио. Кроме овец они держали коз, свиней и собак. Последних, как и ящериц, они употребляли в пищу. Другими важными продуктами их питания были масло, сыр и мед. Они ловили рыбу. В огромных количествах поглощались моллюски-мидии — об этом свидетельствуют целые горы ракушек, найденных на островах. Летом гуанчи забирались в горные пещеры, зимой спускались на берег.
«Клянусь сделать каждого счастливым» — такую клятву произносил каждый вождь гуанчи на Тенерифе, принимая власть.
До завоевания французами гуанчи и в самом деле были счастливым народом.
Наверное, на упомянутых выше французских монахов должны были произвести впечатление люди белой расы, которые все еще жили в каменном веке. Топоры делались из обсидиана — темной вулканической породы. Металлические орудия им были неизвестны. Гуанчи метали камни из пращи. Щиты[143] изготовлялись из древесины драконова дерева. Горшки для пищи были грубой формы — гуанчи не знали гончарного круга. Иглы и шила делались из козьих костей. Найдены деревянные чаши и ложки. Черпаки, наконечники для копий и рыболовные крючки были костяными.
Так как у гуанчи не было лодок, они ловили рыбу с берега на крючок. Иногда гуанчи вплавь загоняли косяки рыб в сети, расставленные у берега. Ночью рыбу слепили факелами и били гарпунами. Иногда в маленьких заливах ее травили соком эвфорбии[144].
Большинство гуанчи жили в естественных или выкопанных пещерах на Гран-Канарии. Дома они строили из каменных блоков, но без извести. Крыши делались из сосновых балок, стены в комнатах были обиты деревом. Дома на Фуэртевентуре имели настолько узкий вход, что в такую дверь мог протиснуться лишь один человек. Французские монахи пишут: «Народу здесь немного, но они очень высокие и их трудно взять живыми. Это беспощадные люди — если гуанчи кого-нибудь берут в плен и тот начинает воевать против соплеменников, они убивают его. Деревни многочисленны, и на Фуэртевентуре они расположены ближе друг к другу, чем на Лансароте Гуанчи любят козий сыр, он и вправду вкусен. Островитяне очень решительного нрава, они строго придерживаются своих верований, у них есть храмы, в которых они приносят жертвы».
