сожалением с красным топазом, который отправился обратно в мешочек, мы вновь спустились в карьерчик и попытались по очереди поковырять белую глину маленьким кайлом с затертой руками старателя рукояткой. При этом Лео удалось вывернуть кусок, на котором как будто красной тушью была прочерчена тонкая яркая жилка. Чтобы рассмотреть ее в лупу, пришлось стать на колени и низко нагнуться к дышащей сыростью глине. На снежно-белом фоне породы виднелась тонкая цепочка ярко-красных, совершенно прозрачных призматических кристалликов топаза. Вот самоцветы, так самоцветы! Размер их только подкачал. Кристаллики в поперечнике имели не более миллиметра. Находка наша, кажется, больше всего обрадовала Себастьяна.
Он что-то возбужденно сказал Санчо и сейчас же отметил воткнутой палочкой место, где только что был найден тонкий красный прожилок. «Он надеется, что этот прожилок может привести его к гнезду с крупными кристаллами топаза», — пояснил Санчо.
Мы было настроились продолжить нашу старательскую деятельность в надежде вскрыть желанное гнездо, но Себастьян быстро охладил наш пыл, заметив, что дальнейшая работа требует большого опыта, иначе можно повредить драгоценные кристаллы. Я с сожалением отложил кайлушку. Но ничего не поделаешь, тем более что пора отправляться в обратный путь. Крепко пожимаем натруженную грубую ладонь Себастьяна и рассаживаемся в «лендровере».
Минут через пятнадцать, спустившись по довольно крутому склону, мы выбрались на дорогу, покрытую асфальтом, и Санчо развернул машину в сторону Оуро-Прету. Когда по бокам шоссе замелькали яркие от множества цветов белоснежные гасьенды, мы умерили скорость и приступили к поискам телефона-автомата. По уверенному расчету, сделанному в машине по дороге, мы имеем возможность на полчаса заехать к сеньору Коррейра, чтобы познакомиться с его коллекцией бразильских самоцветов. Не буду описывать, как Лео связался с Коррейра по телефону, как мы немножко поблуждали но улицам города, прежде чем разыскали утопающую в тропических цветах его двухэтажную гасьенду. Через несколько минут после радушной встречи с хозяином все уже сидели за чашкой кофе на продуваемой приятным ветерком, уставленной яркими цветами террасе.
Коллекция сеньора Коррейра размещалась в большой уставленной светильниками комнате в шкафах из полированного темного дерева с низкими выдвигающимися ящиками. Насмотрелись мы здесь всего. Образцам, собранным в коллекции сеньора Коррейра, мог бы позавидовать любой первоклассный музей. Аквамаринов было множество. Вся палитра голубых тонов радовала глаз теплотой цвета и совершенством форм прозрачных кристаллов. Но особенно нам понравились плоские шестигранные кристаллы розового морганита и золотистый берилл — гелиодор, цветом похожий на топазы, которые мы недавно видели на руднике сеньора Алмейда. Удивительной по яркости оказалась коллекция аметистов. Среди них выделялся большой, с кулак, совершенно ограненный природой густо-фиолетовый прозрачный кристалл, внутри которого просматривался другой, точно так же ориентированный прозрачный кристалл более светлого фиолетового тона. Такие уникальные двойные кристаллы носят название «фантом». Они очень редки, во всяком случае, как выяснилось, никто из нашей группы ранее что-либо подобное никогда не видел. Удивили нас также вытянутые столбиком кристаллы кварца с яркими золотисто-желтыми цитриновыми головками. Насмотрелись мы вдоволь и на редкие розовые морганиты, кристаллы которых удивляли совершенной формой и глубокой-глубокой прозрачностью.
Но уже пора ехать на самолет в Белу-Оризонти, опаздывать нельзя, завтра у меня рабочее совещание в Рио. От души благодарим сеньора Коррейра за предоставленную нам возможность посмотреть его чудесную коллекцию и вперед в аэропорт.
Поездка получилась очень интересная. Еще долго буду я вспоминать сверкающие гранями золотистые и красные топазы и веселые улыбки усатых гаримпейрос с перепачканными белой глиной залатанными брюками.
Районы распространения (черные кружки) благородных кораллов. Гавайский архипелаг
Нечасто случается один день прожить дважды. Но иногда и это бывает. Представьте, что вы удобно сидите в кресле в кабине авиалайнера, который поздно вечером 6 декабря 1976 г. вылетел из Токио в направлении Гавайских островов. По расписанию самолет должен лететь всю ночь и прибыть в Гонолулу утром в день вашего вылета, т. е. 6 декабря, естественно, того же года. Тут есть над чем подумать. Конечно, все мы в определенной мере знакомы с географией и знаем, что между Японией и Гавайскими островами самолет должен пересечь условную линию, на которой происходит смена времени на сутки назад. Но это все теория, а на практике ты сидишь в кресле и мучительно размышляешь, как это все-таки получается, что один день приходится жить дважды. В конце концов успокаивает мысль, что на твоем долгом пути с запада на восток приходилось все время отдавать часы. Пролетел от Нью-Йорка до Москвы — потерял восемь часов. Полетел дальше на восток, еще потерял часы и т. д. А вот перелетел определенную линию — и тебе все потерянное в дороге время как бы обратно отдается.
Сидевший со мной рядом биолог с морской биологической станции в Гонолулу не был отягчен этими сомнениями. Ему часто по делам службы приходилось летать в Японию. «Летишь из Токио в Гонолулу, приобретаешь день, летишь обратно, теряешь день, получается компенсация, к которой в конце концом привыкаешь», — сообщил он, рассматривая богато иллюстрированную книгу о кораллах. Доктор Ричард Григ, кажется, был большим специалистом в области биологии кораллов. До того, как наш самолет коснулся колесами посадочной полосы аэродрома Гонолулу, мне посчастливилось прослушать увлекательный рассказ о жизни и судьбе благородных кораллов, которыми славятся Гавайские острова. Узнав, что я геолог и геохимик и в Гонолулу буду иметь два-три свободных дня, он немедленно пригласил меня посетить гавайский Институт морской биологии. «Там вы увидите такие кораллы, что век не забудете», — сказал он мне. Свои благородные кораллы он, естественно, включает в число первейших самоцветов и с ходу готов защищать их приоритет.
Действительно, известно, что около 25 тыс. лет тому назад человек уже использовал благородный коралл в качестве украшения. Археологи, раскапывая стоянку палеолита в пещере Вильдшейр близ Висбадена. (.ФРГ), в 1908 г. извлекли останки палеолитического человека и в погребении обнаружили мелкие бусинки розового благородного коралла. Уже 5 тыс. лет тому назад благородный коралл использовался как материал в художественном промысле. Примерно такой возраст имеет ваза, принадлежащая Шумерской культуре и несущая затейливые украшения из красного коралла. Известно, что женщины эпохи неолита в странах Средиземноморья не были чужды украшений из благородного коралла, а древние греки чтили розовые и красные ветви как символ бессмертия, приписывая кораллу чудесные лекарственные свойства против всех
