в отличие от индийской, счастливый конец!»). Но что действительно придает ваянгу-вонгу самобытность, отличая его от всех других форм восточного театра, — это музыкальный аккомпанемент. Величественное и тревожное многоголосие гамелана. Переливные звуки, как ручейки, сбегаются к драматическому водовороту и завершающему удару гонга. Ради одного этого стоило приехать на Яву.
Все еще в полутрансе от театрального действа мы выходим из кратона и бредем по одной из радиально расходящихся улочек, застроенных одноэтажными домами. Этот околоток напоминает мне пекинский хутун. Янто объясняет, что здесь живут те самые стражи султана. Судя по виду домов, работа у них хоть и непыльная, но не слишком прибыльная. Какие-то тетушки (не те ли, что разливали заварку для чайной церемонии?) подходят к Даше, треплют ее по щеке, говорят «бьютифул». В магазинчике Indomaret, куда мы зашли купить воду, из динамиков доносится местный рэп, смешиваясь с азаном из близлежащей мечети. Девушки в хиджабах разглядывают лихие граффити на стене банкомата. Вот первое, самое поверхностное впечатление: здесь не ощущаешь ни урбанистической брутальности Детройта или Найроби, ни ретроградной скованности, как в некоторых других набожных странах. Ощущаешь дружелюбность и относительное спокойствие Юго-Восточной Азии, где традиция предписывает никогда не повышать голос.
Следующий пункт назначения — водный дворец Таман Сари. Королевские сады и бассейн, окруженный курительницами для благовоний. Здесь купались жены султанов Джокьякарты. Повелитель смотрел на купальщиц из окна башни и кидал им цветы. На кого из них упадет цветок, той выпадет счастье купаться в этот день в личном бассейне султана, с ним наедине. Рядом с бассейном — комната отдыха. Большую ее часть занимает каменный топчан, подогреваемый снизу наподобие иранского корси или японского котацу. А внизу, под бассейном, находятся катакомбы, соединяющие Таман Сари с кратоном. В этом подземелье скрывался от голландцев прапрапрадед нынешнего правителя, Хаменгкубувоно V, единственный из султанов Индонезии, который так и не подчинился колониальным властям. Про того султана-партизана до сих пор ходит множество легенд. Рассказывают, например, что в юности он хотел быть однолюбом, но не вышло: все вельможи предлагали ему своих дочерей, и он по доброте сердечной никому из них не смог отказать. В итоге у него было тридцать пять жен — целая толпа купальщиц. Зато нынешний султан, Хаменгкубувоно X, и впрямь однолюб. Мало того, он первый, кто отказался от еженедельных встреч с божественной супругой Рату Кидул, царицей южных морей. «Как, вы не знаете, кто такая кадженг Рату Кидул? Тогда слушайте». И Янто начинает длинный рассказ, первую из многочисленных историй, которые нам предстоит услышать от него за время путешествия. Он носитель той фольклорной традиции, из которой в конце концов вышли и Курниаван, и вообще вся современная индонезийская литература.
Заметили ли вы, спрашивает нас рассказчик, что кратон, в котором мы только что побывали, окружен баньянами? Сто пятьдесят баньянов, если быть точным. В них живут духи-хранители. Но был момент, когда эти духи оказались бездомными. Это было в XVI веке, когда царь Матарама Сенопати начал строительство кратона и, расчищая территорию, приказал вырубить все баньяны. Сказано — сделано. Но на следующий же день всех строителей поразил загадочный недуг. Вызвали дукунов и павангов, могущественных колдунов-целителей, но все их снадобья и заговоры оказались бессильны. И молвил верховный дукун: «Ступай, Сенопати, к скале Парангкусумо. Постись и медитируй там, пока не явится тебе царица южных морей. На нее вся надежда». Сорок дней не ел и не пил царь, и на сороковой день расступилось море, и выехала на золотой колеснице грозная царица во всеоружии. Что пожаловал, чего просить у меня вздумал? Помоги, царица, спаси народ мой от недуга страшного. Царица соглашается, но ставит условие: стань сперва моим мужем. И с этими словами умыкнула царя Сенопати в свое подводное царство, и сыграли там пышную свадьбу, пировали месяц и еще неделю. А потом царь затосковал по дому. Просится он домой, и видит царица, что перечить ему бессмысленно. Ладно, так уж тому и быть, возвращайся, муж мой любимый, в Матарам. Да только знай: раз в неделю буду я к тебе приходить. Жди меня и встречай со всеми почестями. Вот вернулся Сенопати в Матарам и велит строить еще один дворец, и во дворце том — брачные покои, чтобы мог он принимать свою божественную супругу. И как построили, стала она приходить к нему по субботам, и приходила много лет — до самой его смерти. А когда преставился царь Сенопати, взошел на трон его сын, и кадженг Рату Кидул стала ему женой. И с тех пор каждый наследник брал ее, бессмертную царицу южных морей, в жены, и ни одной вражеской силе, ни голландцам, ни японцам, не удалось завоевать Джокьякарту.
Вроде бы сказка как сказка, но… Дворец для еженедельных встреч с воображаемой подругой — не выдумка, а реальное место! Пристройка в несколько комнат к Таман Сари. Есть там и спальня с каменной кроватью (любовное ложе), и дамская туалетная комната для царицы южных морей, есть гардероб и кухня. Трудно поверить, но все султаны Хаменгкубувоно вплоть до нынешнего действительно соблюдали обычай и раз в неделю отлучались на сутки в эту обитель для встреч с божественной супругой.
Буле [116], знающим пляж Парангкусумо как отличное место для серфинга, невдомек, что это одно из главных мест паломничества на Яве. Пять веков назад царь Сенопати постился и медитировал здесь в течение сорока дней в ожидании царицы южных морей. И в наши дни люди сюда стекаются люди со всей Индонезии — приносят дары царице, молятся ей и просят о помощи.
Стало быть, тот эпизод в романе «Красота — это горе», где главарь портовых бандитов Маман Генденг устраивает праздник с жертвоприношением в виде бычьей головы для царицы южных морей, — не авторская фантазия, а зарисовка с натуры. Как же смотрит на все это ислам? Ислам смирился, поняв, что ему не обуздать автохтонной религии яванцев; дал молчаливое согласие на синкретизм, сочетающий кебатинан (анимизм с примесью буддизма и индуизма) и капитайан (исконно яванский монотеизм, выросший из культа предков) c суфизмом.
Да что ислам, даже революционер, национальный герой и друг коммунистов Сукарно отдал дань повелительнице Рату Кидул. В 1961 году в приморском городе Пелабухан-Рату открылась шикарная гостиница Grand Inna Samudra, построенная на японские репарации. По распоряжению Сукарно номер 308 был выкрашен в зеленый цвет и бессрочно забронирован для царицы южных морей. Публике разрешалось посещать этот номер, чтобы молиться, медитировать и задавать царице вопросы.
Под конец дня, засвидетельствовав почтение царице Рату Кидул, мы отправились в студию батика
