Ханс Майбаум - Сирия - перекресток путей народовм

Если продавец говорит, что ткань — английская шерсть или что камень — йеменский агат, то покупатель может быть абсолютно уверен в этом. И нет нужды проверять, после того как продавец отмерил материал на костюм; он непременно отрежет вам от рулона заказанную длину, даже если покупатель ему совершенно незнаком. А если покупатель вызывает симпатию, то отрез окажется на 10 сантиметров больше: поздравляю с хорошей покупкой, господин, и приходите скорее снова!

Мы продолжаем наш путь. Алеппо очень быстро остался позади, и уже близка цель нашей поездки — место будущего строительства плотицы на Евфрате. Наш разговор перешел на эту тему.

— Эта история имеет очень много общего с тем, что я тебе рассказал, — говорит Юсеф. — Это история мошенничества и подлости империалистов и одновременно — помощи стран социализма. В шестьдесят первом году правительство ФРГ вызвалось предоставить кредит в размере пятисот миллионов для разработки проекта плотины. Но заключение договора, а значит, и начало строительства постоянно откладывалось. В шестьдесят втором году Бонн дал понять, что в качестве компенсации сирийское правительство должно передать ФРГ права на проведение изыскательских работ на нефть и на ее эксплуатацию. Становилось все очевиднее: евфратский кредит обусловлен соответствующими экономическими и политическими условиями. Нас хотели шантажировать. Но наше правительство не пошло на это. Слишком уже велико было давление народных сил, выступавших против политики уступок Западу.

Хотя годом позже договор бы подписан из-за опасения, что Сирия пойдет на более тесное сближение с социалистическими странами, но прошло еще два года, и ничего за тем не последовало. Поэтому в шестьдесят пятом году наше правительство обратилось к Советскому Союзу, который сразу же ознакомился с возможностями проведения изыскательских работ, и уже в апреле шестьдесят шестого года был заключен договор, приблизивший нас к исполнению нашей самой большой мечты.

На обочине дороги появился указатель. «Внимание, нам нужно теперь свернуть налево!» — сказал Юсеф. Мы сворачиваем с автострады, ведущей в Ирак. Теперь уже недалеко. Через несколько километров мы миновали убогие крестьянские домишки и прибыли в Табку. Юсеф чал мне знак, чтобы я подрулил к похожему на барак зданию и там остановился.

Мы вышли из машины. Юсеф пошел вперед. За расшатанным письменным столом сидел широкоплечий мужчина, с которым Юсеф перекинулся несколькими словами.

Еще несколько мужчин, склонившихся над картой, подняли головы. Юсеф представил меня сначала мужчине за письменным столом. Это был ведущий инженер. Его лицо, показавшееся сначала не очень приветливым из-за того, что его оторвали от дела, разгладилось, когда Юсеф объяснил ему, что это друг из демократической Германии. «Ахлан ва сахлан». «You are welcome!» («Добро пожаловать!») — приветствует он меня. Между тем Юсеф обратился к тем, что сидели над картами, и на хорошем русском языке сказал: «Это товарищ из ГДР». Сердечное «здравствуйте» дополнило трехъязычную встречу.

Так как все равно уже наступил вечер, инженеры решили закончить работу и с готовностью стали рассказывать о масштабах плотины:

— В настоящее время мы заняты поисками наиболее подходящего места для строительства. Согласно нашим предварительным расчетам, это должно быть где-то здесь. — Сирийский инженер ткнул пальцем в карту. — Длина плотины будет примерно четыре с половиной километра, а высота — шестьдесят метров. Озеро, которое возникнет в результате постройки плотины, будет примерно восемьдесят километров в длину и двадцать километров в ширину. Это позволит обводнить много деревень, жители которых — приблизительно шестьдесят тысяч человек — переселятся в новые, современные деревни, построенные на плодородных землях по берегам озера. Запланировано, что у плотины будет установлено восемь турбин мощностью по сто тысяч киловатт. Тем самым количество электроэнергии, производимое в стране в настоящее время, увеличится в четыре раза, и огромные северные области Сирии будут электрифицированы. Это особенно ускорит развитие промышленности Алеппо, но и в этом районе мы планируем построить новые предприятия. Плотина на Евфрате будет самым большим гидротехническим и одновременно самым значительным ирригационным проектом на Ближнем Востоке после Асуанской плотины на Ниле и удвоит сирийский национальный доход.

Между тем служащая-сирийка принесла на подносе горячую фасоль, хлеб и чай. Павел, один из советских инженеров, поколдовал и извлек из портфеля несколько банок с консервами, а из шкафа для чертежных инструментов — бутылку, и мы основательно подкрепились.

— Ваши семьи не здесь? — спросил я зачем-то.

— Нет, — сказал Павел, — точнее, пока не здесь. Жена начальника, — он показал на ведущего инженера, — находится в трехстах пятидесяти километрах отсюда — в Латакии; жена Юсефа, вы знаете, — в пятистах километрах — в Дамаске, жена Игоря — в двух тысячах пятистах километрах — в Киеве, а моя семья — дальше всех, она в Новосибирске, в пяти тысячах километрах отсюда.

— Но это ненадолго. — Сирийский инженер был настроен очень оптимистически. — Здесь скоро вырастет город с прекрасными домами, школами, детскими садами, и наши семьи будут жить там.

— Так оно и будет, только мы тогда, — Игорь показал на себя и своего товарища, — будем строить новую плотину, где-нибудь в Африке или в Азии, плотину, которая избавит людей от голода.

Это был повод чокнуться. Мы выпили за дружбу, за мир, за наши семьи.

Наутро, умывшись на улице, вылив друг другу по миске воды на голову, мы сели в «лендровер» и отправились к реке. Когда через несколько минут мы прибыли на место и вышли из машины, меня охватило нечто вроде смятения: передо мной сползала вниз каменистая земля, а рядом лениво текла желтая, грязная вода реки. В нескольких шагах слева от нас стоял генераторный агрегат, а метрах в ста справа — два бензиновых бака, выкрашенных в красный и желтый цвета и поставленных на козлы. В беспорядке валялись несколько сваленных труб. И это — строительная площадка Евфратской плотины, которая изменит облик Сирии?

Юсеф заметил мое недоумение и, смеясь, хлопнул меня по плечу.

— Ты как-то рассказывал мне, что не смог в жалких холмах и могилах Мари увидеть роскошь и великолепие города в прошлом. Сейчас у тебя получается еще хуже: ты не способен заглянуть в будущее!

И он с восторгом рассказал мне:

— Смотри, там, впереди, будет построена плотина; гам и приблизительно там будут установлены турбины. Здесь будет начинаться озеро. Наконец можно будет покончить с засухой и наводнениями во время половодий, бичом этого края, и обработать много тысяч гектаров плодородной пахотной земли. А там, где стоит барак, в котором мы только что были, вырастут новые заводы и город на тридцать-пятьдесят тысяч человек, он станет центром сирийского рабочего класса. И электроэнергию они будут получать от турбин плотины. Это такие дела, с помощью которых удастся преобразить древний, отсталый Восток; это битвы в которых мы окончательно разобьем империалистов и внутреннюю реакцию. Вот посмотришь.