Самый большой и “дикий” лесной массив – национальный парк Ясуни, одно из четырех мест в Южной Америке, где, по-видимому, существует самое высокое биоразнообразие на Земле. К сожалению, в этом регионе есть запасы нефти. В 2007 году президент Корреа пригрозил, что разрешит широкомасштабную добычу нефти в Ясуни, если его стране не заплатят 3600 миллионов долларов выкупа – это примерно половина предполагаемой стоимости нефти, которую можно оттуда выкачать. Собрать удалось всего около 500 миллионов, потому что правительства развитых стран считали это шантажом и не хотели создавать прецедент. Деньги поступили в основном от неправительственных организаций, городских советов и даже стран, где уровень жизни ниже, чем в Эквадоре. До Корреа, видимо, так и не дошло, насколько он опозорил себя и свою страну подобным вымогательством. Летом 2014 года, отказав оппозиции, требовавшей провести референдум, Корреа разрешил добычу нефти в Ясуни и тем обрек парк на превращение в безжизненный край отравленных рек и вытоптанных пастбищ, подобно многим частям Амазонии, до которых нефтяные компании уже добрались.
Нам разрешили провести несколько дней в единственном в Ясуни лодже в обмен на его рекламу на российских туристических сайтах. Добираться туда надо из небольшого города под названием Кока на реке Напо. Официально городок именуется Пуэрто-Франсиско-де-Орельяна в честь конкистадора, первым из европейцев сплавившегося по Амазонке от верховьев до устья, – именно в этом месте он спустился с Анд и, не имея возможности вернуться, начал свой отчаянный сплав. Во дворе отеля жило множество зверей и птиц, привезенных из вырубленных лесов работниками нефтяных компаний: беличьи обезьяны, крошечные черные обезьянки тамарины, вечно спешившие куда-то с манго в зубах агути, разноцветные попугаи и детеныш акуши (грызуна типа агути, но намного мельче). Двор никогда не затихал. Беличьи обезьяны роняли с деревьев фрукты, тамарины роняли друг друга, агути тихонько подбирали фрукты, обезьяны гонялись за агути, попугаи ара гонялись за обезьянами… Только маленькому акуши не с кем было ссориться, и он был счастлив, когда я взял его на руки. Он потоптался немного на ладонях, дружелюбно пописал, соскочил обратно на землю и умчался, довольно похрюкивая.
Путь по реке до лоджа занял четыре часа. Нефтяные вышки, вырубки и кучи мусора вдоль берегов сменились огромными деревьями. Мы остановились в маленькой индейской деревушке, чтобы пересесть из большого каноэ с мотором в маленькую долбленку с гребцом-подростком, и свернули из мутной бежевой Напо в узкую черноводную протоку. Я видел много таких лесных речек в Амазонии, но никогда не привыкну к их волшебному очарованию – неподвижности зеленых стен леса, внезапному появлению ярких птиц и обезьян в кронах деревьев, загадочной непроницаемости воды, в которой прячется столько удивительных существ. Речка становилась все уже и темнее, а потом лес вдруг расступился, и мы оказались на большом озере с лоджем на холмистом островке у дальнего берега. Это одно из самых красивых мест в Амазонии, с чудесными видами на озеро, лес и заснеженные вершины Анд далеко к западу. Еще лучшая панорама открывается с наблюдательной вышки в шестьдесят метров высотой, прикрепленной к стволу высоченной свитении в глубине леса.
Все работники лоджа – индейцы кечуа из соседней деревни. Их предки спустились с Анд, спасаясь от конкистадоров, разорявших империю инков. Только несколько англоговорящих гидов были биологами из Кито. Хотя в деревне живет около восьмидесяти человек (плюс примерно столько же детей), в лодже царит уютная атмосфера хорошо организованного семейного предприятия. Нам так там понравилось, что мы потом долго рекламировали этот лодж, где только могли, и даже нашли нескольких волонтеров для обучения жителей деревни английскому.
На холме, где стояли домики лоджа, было много цветущих и плодоносящих деревьев, которые словно магнитом вытягивали из леса редких птиц и обезьян. Вокруг расходилась сеть пеших тропинок и доступных маленьким лодкам речек, где буквально каждую минуту попадалось что-нибудь интересное. Одна из тропинок вела к ручью с прозрачной водой, где плавало множество разноцветных рыбок; другая – к деревянному укрытию, откуда можно было наблюдать за небольшой пещерой, в которую прилетали поесть глины с минеральными солями огромные стаи маленьких попугайчиков и разноцветных ара; а третья проходила через полянку, заросшую роскошными цветами эухариса, которые встречаются только в лесах Восточного Эквадора и похожи на огромные призрачно-белые нарциссы с дивным ароматом.
У нас получился как бы третий медовый месяц, еще лучше двух первых. Дождевые леса Амазонки известны как рай для натуралистов, антропологов и любителей экзотической кухни. Намного менее известны изысканные эротические удовольствия, которым можно там предаваться. Например, вы можете обмазать любимую репеллентом от комаров, не пропустив ни одного квадратного сантиметра кожи; смыть репеллент на следующее утро в лесном водопаде; искупаться с ней в песчаной ванне, выкопанной на дне прохладного ручья скатом-хвостоколом, пока маленькие рыбки целуют мягкими губами самые нежные уголки ваших тел; провести по коже любимой пальцем, смоченным медом диких пчел, чтобы потом сотни разноцветных бабочек слетелись на след пальца и высосали мед своими тонкими хоботками; или тесно обняться, стараясь согреть друг друга под полиэтиленовой накидкой во время неистовой грозы, когда молнии вспыхивают по десять раз в секунду, колючие пальмы со свистом раскачиваются на ветру, а в воду вокруг вас сыплются сорванные с ветвей орхидеи.
Местные жители предаются намного более гедонистическим развлечениям: курят галлюциногенные грибы как минимум шести видов, используют гигантских личинок жуков в качестве женских секс-игрушек, пьют необычно стимулирующий сок ягод антуриума… Но нам было не настолько скучно, чтобы такое пробовать.
Вокруг лоджа водились два вида кайманов. Черные кайманы обитали в озере и в протоке, соединяющей его с Напо.
Я понаблюдал за одним крупным самцом; его “песни” оказались идентичными тем, которые я слышал от черных кайманов Гайаны, так что я переключился на поиски карликовых кайманов Шнайдера.
Это было сложнее. Карликовые кайманы жили в ручьях, слишком мелких для любого каноэ. Я пытался ходить по берегам ручьев, но окружающий лес был затоплен, так что получалось слишком много шума. Я уже готов был сдаться, когда нашел ручей с прозрачной водой, протекавший вдоль подножия невысокого холма. Вдоль этого ручья можно было двигаться бесшумно, и вскоре я отыскал карликового каймана. Он проводил дни в небольшой заводи, а по ночам охотился в затопленном лесу. Не знаю, что он там ловил, но однажды он отрыгнул комок короткой шерсти, похожей на мех какого-то грызуна. У крокодилов очень концентрированный желудочный сок, который легко растворяет кости, копыта и даже панцири черепах, но почему-то не может растворить волосы млекопитающих, хотя они состоят из того же белка (называемого кератин), что и копыта.
