Генерал Пепперелл обратился к де Мартену на французском языке. Говорил он с сильным акцентом, но вполне сносно.
– Джентльмены, – сказал он, – приветствую вас от имени Его Величества, короля Вильгельма Третьего.
Генерал де Мартен ответил по-английски:
– Приветствую вас от имени Его Христианнейшего Величества Людовика Четырнадцатого.
– Генерал, – продолжал Пепперелл, – ваши войска и союзные индейцы не раз нападали на наши колонии в новой Англии и доходили до самого Нью-Йорка. Ваши военные суда перехватывали наши мирные торговые корабли, много раз атаковали их, бывало, что и топили. Я решил остановить эти варварские выходки и осадил форт Луисберг. Призываю вас положить конец вашим пиратским действиям и сдать мне Луисберг.
– Я не принимаю ваших обвинений, генерал, – отрывисто ответил де Мартен. – Во-первых, французские солдаты никогда не нападали на колонии Новой Англии или на Нью-Йорк. За действия же индейских племен, с которыми мы поддерживаем дружеские отношения, Франция ответственности не несет, даже если представить, что они и виновны в том, о чем упомянули вы. Правительство Его Христианнейшего Величества также не может нести ответственность за действия капитанов частных судов. Что касается вашего требования сдать вам Луисберг, я отвечаю отказом.
– Прекрасно, сэр, – сказал Пепперелл. – Значит, вопрос будет решаться военными.
– Принимаю ваш вызов, – с поклоном ответил де Мартен.
Пепперелл продолжал:
– Если вы пожелаете эвакуировать женщин, детей и мужчин, не принимающих участие в боевых действиях, я обязуюсь сохранять перемирие до тех пор, пока они не будут доставлены на материк.
– Я воспользуюсь вашим благородным предложением. – Де Мартен был готов к такому повороту событий. – Через час все гражданские лица выйдут на берег. Там их будут ждать баржи, и я уверен, что вы сдержите свое слово и дадите им беспрепятственно добраться до Акадии.
Генералы обменялись поклонами.
– До встречи, генерал де Мартен, – промолвил Уильям Пепперелл и поднял в знак приветствия свою шпагу вверх. За ним то же самое сделали и его бригадные генералы.
Французский главнокомандующий натянуто улыбнулся:
– С нетерпением жду этой встречи, сэр, и готов принять вашу шпагу в знак того, что вы сдаетесь. – И он также отсалютовал своей шпагой, а вслед за ним и его офицеры.
Оба отряда развернулись и вернулись каждый на свои позиции. Правила ведения войны были соблюдены.
Чуть позже на баржи поднялись женщины, дети и человек двадцать немолодых мужчин в гражданских костюмах. Баржи направились к проливу Кансо. Их сопровождали два боевых шлюпа британского военно-морского флота. Они ни во что не вмешивались, только наблюдали за ходом операции. Остальные гражданские пожелали остаться в крепости, и больше французы никого не собирались эвакуировать.
К вечеру было положено начало боевым действиям. Пушки Луисберга дали одновременный залп, английские орудия тут же ответили им. Оба залпа не принесли ни той, ни другой стороне никакого урона, так как ядра не долетали до врага. Дальше боеприпасы решили зря не тратить.
Ночью Ренно и его скауты в первый раз столкнулись с врагом. Эличи отличился в схватке, убив двух алгонкинов и сняв с них скальпы. Ренно и его воины видели вдалеке отряд гуронов, но нападать никто не стал. Бой бы ничего не дал, и отряды разошлись каждый своей дорогой. Ренно подумал, что индейцы народ здравомыслящий и вступают в бой, только когда это действительно необходимо.
Рано утром бригадный генерал Уилсон послал отряд ополченцев милиции Массачусетса прикрыть подрывников, которые под защитой густого тумана заложили взрывчатку у подножия стен крепости. Они подожгли шнур и быстро ретировались. Но караульные в крепости были начеку. Они успели вовремя заметить горящий шнур и загасили его водой со стен крепости. Теперь французы знали, что англичане не собираются сидеть сложа руки.
К полудню в море вышли все корабли британской флотилии, которые не были заняты в блокаде острова. Они отправились на поиски французского флота. Для успеха осады моряки должны были гарантировать безопасность доставки припасов из Бостона морским путем.
Днем начался сильный дождь, поднялся ураганный ветер. Англичане укрылись в палатках, оставив на улице лишь часовых. На стенах Луисберга солдат не было видно, в такую погоду все сидели по домам.
Ночью, несмотря на непогоду, Ренно со своими скаутами рыскали вокруг крепости. Французы тоже выслали отряды разведчиков, но враждующие индейцы старались не сталкиваться друг с другом. Одному отряду оттава повезло меньше остальных, они наткнулись на группу воинов-сенеков. Эличи, который уже завоевал репутацию отчаянного и безжалостного воина, сразу убил одного оттава и добавил на свой пояс еще один скальп.
К утру, буря разбушевалась вовсю. Палатки начали протекать, было почти невозможно поддерживать огонь. «Красные мундиры» и ополченцы были вынуждены укрепить навесы над палатками с боеприпасами и продуктами, а также загоны для лошадей. Сенеки и могауки обильно намазались жиром и потому не мерзли.
Вода в реках катастрофически поднималась, в море обрушивались потоки воды, озера и пруды выходили из берегов. Дождь лил три дня и четыре ночи, но даже после того как наконец-то выглянуло солнце, земля была такой липкой, что ни о каких военных действиях не могло быть и речи.
Действовали пока только индейцы. В первую же ночь после окончания бури Гонка усилил ночные патрули. В общей сложности из лагеря вышли пятьсот индейских воинов. Отряд Ренно дважды сталкивался с гуронами. Схватки были непродолжительными, но жестокими. Нед Ридли владел томагавком не хуже любого индейца. В эту ночь он уложил своего первого врага, Эличи тоже завоевал еще один скальп. Два воина-сенеки и один могаук получили легкие ранения.
Когда земля просохла после дождей, англичане решили застать французов врасплох и провести серию ночных атак на Луисберг. Генерал Пепперелл и бригадный генерал Уилсон выбрали тактику изматывания врага.
Перед началом боевых действий в штаб вызвали Ренно.
