Ознакомительная версия.
И вот, наверное, через месяц наших мытарств подо льдами Арктики, приказывает он истопить себе сауну и набрать в бассейн пресной воды с температурой 36.6 градусов по Цельсию. Дали отбой тревоги, первая смена на вахте, я иду к себе в каюту, по дороге захожу в сауну. На бортике бассейна стоит командир второй трюмной группы Андрей и опухшими, красными глазёнками наблюдает за набирающейся туда пресной водой.
– Чё делаешь?, – спрашиваю Андрюху
– Дрочу
– В бассейн?
– Нет, в душу свою, крайне уставшую.
Я, отупевший от недосыпа, стою рядом и тоже пялюсь на воду. И тут меня посещает гениальная мысль:
– Слушай,- говорю,- Андрюха, а давай в бассейн нассым ему.
– Бля, Эдик, ты же гений, мать твою!!!
Сказано – сделано. Нассали. Позвали вахтенных из соседних отсеков, те тоже нассали. Прошлись по каютам, опросили желающих, кто хочет приобщиться к прекрасному. Хотели все. Бассейн набрали довольно быстро и литров пятьдесят, наверное, пресной воды сэкономили экипажу.
Третья смена. Сидим на вахте в центральном, заваливается это мурло с распаренной рожей и плюхается своей толстой жопой в командирское кресло (никто, кроме него никогда в него не садился, традиция такая – в командирском кресле сидит только командир). Один из флагманских лизоблюдов услужливо интересуется:
– Ну как попарились, тащ адмирал?
– Ох и хорошо же! Бассейн вообще замечательный, плавал там, как дельфин в утробе матери, водичка тёпленькая – в рот её набирал и струйками по стенам брызгал, как юный китёнок.
Я понимаю, что если сейчас начну смеяться, то мне крайне сложно будет списать это на нервный срыв. Терплю. Чувствую лицо сейчас сгорит и глаза лопнут от натуги. Вахтенный механик (мой командир дивизиона) жук тёртый, понял, что что-то не то:
– Скокни-ка, – говорит,- Эдуард, в мою каюту, я там блокнотик свой забыл.
Категорически запрещено в море покидать свой боевой пост. Только мёртвым. Я пулей выскакиваю в восьмой отсек и начинаю там кататься по полу. Вахтенный отсека интересуется, не позвать ли мне доктора. Сквозь слёзы рассказываю ему историю. Начинаем кататься вдвоём. Из кают выходят разбуженные подводники и интересуются, что за нах? Рассказываем. На полу заканчивается место от валяющихся подводников.
Отсмеялся, взял себя в руки. В центральном уже только наши остались: командир, замполит, вахтенный механик, боцмана на рулях и штурмана с акустиками по своим рубкам. Скромненько потупив взор, усаживаюсь на своё место и начинаю с умным видом клацать кнопками. Не, ну я вижу, что на меня все внимательно смотрят, но вдруг просто так, на профессионализм мой любуются? Подходит командир и кээээк даст мне оплеуху:
– Давай рассказывай, сидишь тут, время тянешь!
Рассказал. Командиру врать не принято у моряков. После этого минут пятнадцать лодка была абсолютно неуправляемой на глубине ста двадцати метров. Ржали, брызгаясь слезами и слюной все: командир, замполит, боцмана на рулях, штурмана и акустики в своих рубках.
– Спасибо, Эдуард, – сказал командир, пожимая мне руку, – от души! Вам с Андрюхой по благодарности от меня с занесением в личное дело, за высокий профессионализм и флотскую смекалку!
Никогда не обижайте подводников. Очень уж мстительная фантазия у них развита.
Фотографий своих зоны отдыха у меня нет, поэтому воспользуюсь фотографиями Олега Кулешова, надеюсь, что он будет не против:
Когда я пришёл служить в свой экипаж зелёным неотёсанным поленом, Игорь уже давно был капитан-лейтенантом. Он служил командиром группы в ракетной боевой части и, заодно, командиром шестого отсека. Когда я переводился в другой экипаж уже бывалым капитан-лейтенантом, Игорь по-прежнему был капитан-лейтенантом и командовал той же группой и тем же отсеком. Игоря звали "пятнадцатилетний капитан".
Игорь знал свою матчасть и отсек так, как не знали этого даже конструкторы. Он один из всей своей боевой части мог на глазок повернуть клапана, например, системы аварийной проливки ракетной шахты так, чтоб в системе было нужное давление и расход воды. Все соревнования по борьбе за живучесть его отсек выигрывал безоговорочно и всегда. Любой клапан в отсеке он находил в полной темноте и со сломанной рукой. Нет, ну руки-то ему никто не ломал, но скотчем одну к телу приматывали. У нашего механика такая методика была тренировок: сначала все отрабатываются в нормальных условиях, когда все всё выучили, в отсеке выключают свет, когда все опять всё выучили, тогда всем одну руку скотчем к телу приматывали, чтоб в темноте и с одной рукой всё мог делать. Эффективная методика, стоит признать.
При этом при всём, Игорь был абсолютно невозмутим: вывести из себя его было практически невозможно. Он очень любил кетчуп. В автономку когда экипаж собирался, то всё пёрли с собой сигареты, магнитофоны, телевизоры, а Игорь – коробку кетчупа. В кают-компании он сидел наискосок от командира и тот однажды, не выдержав ежедневной картины поливания всего толстым слоем кетчупа спросил:
– Игорь, а если говно кетчупом полить ты его тоже съешь?
– Только если шашлычным, – ответил Игорь, – от болгарского у меня изжога в последнее время.
Его карьерному росту мешал всего один незначительный фактор – он ненавидел проверки вышестоящих штабов до самых глубин своей флотской души.
Проверки штабом дивизии он просто игнорировал, а на проверках штабов от флотилии и выше всегда напивался в дрова.
Проверки штабом дивизии, обычно, у него проходили так: он сидел на боевом посту в своём отсеке и играл в шахматы со своим мичманом, а вокруг него в истерике бегал флагманский ракетчик (его недавний подчинённый):
– Игорь! Тебе надо пройти проверку перед выходом в море!!!
– Ты хуйню какую-то говоришь, Вася, если бы мне надо было пройти проверку, то я бы её проходил, а не в шахматы тут играл.
– Игорь, ну где у тебя, хотя бы, тетрадь боевой подготовки группы?
– Не знаю, валяется где-то в каюте. Ну куда ты суёшь ферзя своего? Ну ты дебил? В жопу себе его лучше засунь, он там целее будет!!!
Флагманский убегал в каюту, рылся в документах и бежал обратно, возмущённо размахиваю тетрадью:
– Игорь, ну она же прошлогодняя у тебя!! Ну что, трудно было даты исправить?!
– Не пизди, я в прошлом году её тоже не заполнял.
– Это я её в прошлом году заполнял, – бурчит мичман, мусоля пальцами ферзя.
– Да? – искренне удивлялся Игорь, – а почему ты тогда в этом году её не заполнил?
– Потому, что в прошлом году ты мне литр спирта за это пообещал, а в этом -нет.
Ознакомительная версия.
