Ознакомительная версия.
– А ну-ка, подсади меня повыше, салага.
Вы, как гражданские лица, полные сомнений и домыслов, начали бы, небось, спрашивать "зачем" да "почему", но Олег, как настоящий друг, делать этого не стал: попросил товарищ подсадить, значит надо подсадить.
Я, в этот момент, как раз вышел наверх отогреть их замёрзшие губы. Горячим чаем, а не то, что вы сейчас подумали. И наблюдаю я такую картину: на голове у баллистической ракеты Р-39 (девяносто тонн, мощность пятьдесят Хиросим) стоит офицер Олег (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование), на плечах у него сидит офицер Игорь (высшее образование, отличник боевой и политической подготовки, ежегодно проходит медицинскую комиссию, включая психологическое тестирование) и, высунув от творческого экстаза язык, рисует на внутренней стороне крышки шахты хуй. Простите, конечно я имел в виду, что рисует он изогнутый половой член с непропорционально большой головкой и воробьиными крылышками над яйцами.
А, вы же сейчас не понимаете на чём он рисует. В каждой ракетной шахте поддерживается постоянно микроклимат – там всегда одинаковая температура и влажность. Когда крышку открывают при морозе и влажности, на её внутренней стороне моментально выпадает влажный дисперсный конденсат. Перед закрытием его вытирают ветошью. Вот на нём и рисовал.
– Отойди, – говорит Игорь, – Олег на пару шагов, я полюбуюсь
Олег, рискуя подскользнуться и упасть, сломав себе всё, отходит с Игорем на плечах. Игорь любуется.
– Ну как тебе, Эдуард? – спрашивает меня.
– Да Айвозовский сейчас от зависти ногти кусает в гробу, однозначно.
– Не, – Игорь недоволен, – чего-то не хватает. Подойди-ка Олег, обратно.
Олег подходит. Игорь по дуге над членом выводит корявыми буквами "Yankee go home!!!".
– О, теперь всё, спускай меня.
– Пятый, – кричит Игорь в "Лиственницу" – закрыть крышку шахты номер семнадцать!
Шахта со скрипом начинает закрываться. Стоим, греем губы. Пьём чай, а не то, что вы сейчас подумали.
– А чего мы конденсат не вытерли? – спрашивает Олег
– А на хуя мы тогда рисовали? – парирует Игорь.
Уходят спать.
Вечером приезжают американцы. Темно, метель особисты в белых тулупах и валенках стоят через каждые десять метров, прожектора выхватывают фрагменты пейзажа, только овчарок не хватает для полноты картины. Всё, короче, как в хреновом американском кино про СССР, только наяву. Показывают они на нашу лодку, естественно, так как мы в боевом дежурстве стоим и боекомплект у нас загружен. Перешвартовываемся к крану, они залазят на кран и просят открыть им семнадцатую, например, шахту. То есть из двадцати возможных вариантов они выбирают именно верный. Под лучом прожектора с крана, крышка шахты медленно поднимается, открывая изумлённому взору всех картину пальцем на конденсате.
Как написал бы классик, повисло неловкое молчание. Но классика там не было, поэтому молчание повиснуть не успело, испуганное воплями командира дивизии:
– Тащ командир!!! Что это за безобразие у вас на борту творится!!! Вы что, блядь, международный скандал мне тут затеваете?!! Начальник штаба, – принести мне мой пистолет, я лично расстреляю того, кто это сделал!! Немедленно!!! С особой жестокостью!!!
Американцы, конечно, хватают его за руки, мол не надо расстреливать, что вы, мирное же время и мы всё понимаем. Гуманисты, одним словом.
– Я разберусь!!! – орёт им комдив, – по всей строгости!!!
Верим, верим, кивают американцы и убираются восвояси.
Комдив с командиром спускаются в центральный.
– Вызови мне этих клоунов, Саша, немедленно!
Вызывают Олега с Игорем. Те прибывают парой и стоят за спиной комдива, стесняясь неожиданным к себе вниманием. А комдив с красным как закатное солнце лицом как вскочит им навстречу. Ну всё, думаю, хана – сейчас бить будет.
– Товарищи офицеры! – орёт комдив в лица офицеров с немыслимой яростью, – от лица командования дивизии выражаю вам благодарность, за защиту чести Отечества и проявленную смекалку!! Командир!! Занести благодарности в личные дела!! У тебя сколько взысканий? (спрашивает у Игоря)
– Четыре, – гордо отвечает Игорь
– Командир! Я приказываю снять все взыскания! У тебя сколько (спрашивает у Олега)
– Одно
– Как одно?! Ты что, служишь как попало, что ли? Как это, командир, у офицера всего одно взыскание? Ладно, снимай и ему тоже!
Потом достаёт из своего чемодана банку спирта:
– А это, ребята, от меня лично. От всей моей души.
Ребята, радостно похрюкивая, убегают в обнимку с вкусняшкой. Знаю, к кому сейчас пойду, после отбоя тревоги.
А договор СНВ-1 мы постоянно нарушали, что американцы всё время и фиксировали.
Решили у нас в дивизии как-то возродить добрую традицию встречать подводников из похода жаренным поросёнком. Ну а что, – красиво, исторично и сытно. В теории. Сейчас расскажу, как это было на самом деле.
Первый случай был в 95 году – мы тогда вернулись из очень сложной автономки подо льдами Арктики со всплытием на Северном Полюсе, стрельбой ракетой по Архангельску с 88 широты, вырезанием мне там же аппендицита, ну и прочими мелочами.
Три месяца. Три месяца, чтоб вы понимали, мы, не вынимая, любили Родину. Круглосуточно и с особой нежностью, но всему хорошему приходит конец и мы вернулись в базу. Ранняя осень – самая красивая пора в Заполярье. Оранжево-красные сопки, которые трещат от грибов, синее-синее небо, кислорода – дыши сколько хочешь, ветра редко бывают, ещё довольно тепло и хочется, чтоб так было всегда. И вот мы такие, ошалевшие от трёхмесячного сидения в железной банке в суровом мужском коллективе, выходим на берег. Моргаем подслеповатыми глазёнками, щупаем землю и заикаемся от восторга ощущать вокруг всю эту красоту без риска для жизни.
А нам:
– Экипажу срочно построиться у здания СРБ для торжественной встречи!
Ну, блядь, ну для какой встречи? Ну что вы от нас не отьебётесь просто и не оставите в покое хоть на денёк? Но делать нечего – бредём строиться. Строимся обычно по боевым частям: командир со старпомом, потом БЧ-1, БЧ-2 и так далее. А тут командир говорит:
– Эдуард, вы с разведчиком возле меня встаньте. Нам вручать что-то будут, сказали двух офицеров покрасивше подготовить.
Мы с разведчиком Славой чем-то похожи: оба высокие, худые и брюнеты. Ну как худые, после автономки не то, что куртка не застёгивается, а и фуражка на голову не налазит, но правда это очень быстро проходит. Ещё считалось в экипаже, что мы со Славой нормально строевым шагом ходим, то есть можем вдвоём идти в ногу и не сильно при этом раскачиваемся.
Ознакомительная версия.
