— Хоть бы я ослеп! — закричал Гриффите в бессильной злобе.
Помощник продолжал свои разъяснения:
— Говорю вам, только такой же прямой человек, как он сам, смог бы стереть его в порошок, но на Соломоновых островах еще не было такого человека. А нам с вами не одолеть его. Мы чересчур прогнили — до самого нутра. У вас внизу более тысячи двухсот фунтов. Заплатите ему, и делу конец.
Но Гриффитс стиснул зубы и плотно сжал тонкие губы.
— Я одолею его, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе или раскаленному медно-красному солнцу, чем к помощнику. Гриффитс отошел от перил и хотел сойти вниз, но снова вернулся. — Смотрите, Якобсен, он будет здесь через четверть часа. Вы за меня? На моей стороне?
— Конечно, я буду за вас. Я выпил весь ваш запас виски, не так ли? А что вы думаете делать?
— Если возможно, постараюсь обойтись без убийства, но платить не стану, — это факт.
Якобсен пожал плечами, спокойно покоряясь судьбе, а Гриффитс спустился в каюту.
II
Якобсен внимательно следил за шлюпкой, выплывавшей из-за низкого рифа и входившей в пролив. Гриффитс, со следами чернил на большом и указательном пальцах правой руки, вернулся на палубу. Через четверть часа шлюпка подплыла. Человек в сомбреро встал.
— Алло, Гриффитс! — сказал он. — Алло, Якобсен! — Придерживаясь правой рукой за поручни, он обернулся к своим чернокожим спутникам. — А вы, ребята, ждите меня в лодке.
Гриф перепрыгнул через перила на палубу с кошачьей легкостью, хотя весил он, видимо, немало. На нем почти не было одежды, как и на двух других белых. Дешевая майка и повязка вокруг бедер не скрывали его фигуру. При всей массивности его мускулатуры он не казался грузным. Мускулы были мягко-округленные, и, когда он двигался, они плавно скользили под гладкой загорелой кожей. Знойное солнце сожгло его кожу, и она стала темной, как у испанца; светлые усы выглядели нелепо на его смуглом лице, а голубые глаза поражали, как неожиданность. Трудно было поверить, что кожа этого человека была когда-то белой.
— Откуда вас принесло? — спросил Гриффитс, когда они пожали друг другу руки. — Я думал, что вы в Санта-Крусе.
— Я уже побывал там, — ответил новоприбывший. — Переезд мы сделали быстро. «Уондер» находится теперь в бухте Гоома, дожидаясь попутного ветра. Бушмены сообщили мне, что здесь стоит судно, и я приехал взглянуть на него. Ну, как дела?
— Неважно! Навесы для копры почти пусты, а кокосовых орехов не собрали и шести тонн. Женщины бегут с работы из-за лихорадки, и мужчины не могут загнать их обратно в болота. Они все больны. Я бы предложил вам выпить, но мой штурман прикончил последнюю бутылку. Хоть бы послал бог ветерок!
Гриф беззаботно посмотрел на того и другого и рассмеялся.
— А я рад штилю, — сказал он. — Благодаря ему я мог застать вас здесь и повидаться с вами. Мой судовой приказчик откопал ваш маленький счет, и я захватил его с собой.
Штурман вежливо отошел в сторону, предоставив своему шкиперу выкручиваться из затруднения.
— Мне очень жаль, Гриф, чертовски жаль, — сказал Гриффитс, — но у меня нет денег. Повремените еще немного…
Гриф оперся на перила ведущего вниз трапа; он был, видимо, удивлен и огорчен.
— Как, однако, чертовски врут у нас на Соломоновых островах! Ни от кого не добьешься правды. Капитан Йенсен не лучше других. Я был убежден в его честности. А он пять дней назад сказал мне… Желаете знать, что он сказал мне?
Гриффитс облизал губы:
— Продолжайте!
— Он сказал мне, что вы все продали, со всем покончили и собираетесь отплыть на Новые Гебриды.
— Проклятый лгун! — с горячностью воскликнул Гриффитс.
Гриф кивнул головой:
— Я сказал бы то же самое. Он был настолько бессовестен, что уверял меня, будто он сам купил у вас две станции — Маури и Кахулу и заплатил вам тысячу семьсот золотых соверенов за всякий скарб, инвентарь, тару, товары и копру.
Глаза Гриффитса сузились, в них помимо его воли сверкнул огонек, и Гриф заметил это, рассеянно поглядывая на собеседника.
— И Парсонс, ваш агент в Хикимаве, говорил мне, что Фулкрумская компания купила у вас эту станцию. Зачем ему нужно было все это выдумывать?
Гриффитс, измученный солнцем и болезнью, не выдержал. Вся накипевшая в нем горечь отразилась на его лице, скривив его губы.
— Послушайте, Гриф! Зачем вы затеваете со мной эту игру? Вы все знаете. И я знаю, что вы знаете. Так будем говорить начистоту. Да, я продал все и уезжаю. Что вы сделаете с этим?
Гриф пожал плечами. Судя по его лицу, он ни на что не решался. Казалось, он находился в полнейшем недоумении.
— Здесь нет законов, — перечислял Гриффите свои выгоды. — До Тулаги от нас сто пятьдесят миль. У меня в исправности все нужные документы для таможни, и я нахожусь на своем собственном судне. Ничто не помешает мне отплыть. Вы не можете задержать меня из-за ничтожной суммы, которую я вам должен. И клянусь — вы не задержите меня. Намотайте это себе на ус!
Лицо Грифа выражало все большее и большее удивление.
— Вы хотите надуть меня на тысячу двести фунтов, Гриффитс?
— Вот именно, старина. И никакие сильные слова не помогут вам. Поднимается ветер. Лучше отправляйтесь восвояси, пока я стою на месте, или я потоплю ваш челнок.
— В самом деле, Гриффитс, вы говорите почти правильно. Я не могу задержать вас. — Гриф порылся в кошельке, висевшем на поясе для револьвера, и вытащил оттуда измятую бумагу — по-видимому, официальный документ. — Быть может, это остановит вас? Это придется уже вам намотать себе на ус.
— Что это такое?
— Адмиралтейский приказ. Вас не спасет бегство на Новые Гебриды. Приказ действителен повсеместно.
Гриффитс молча прочел документ. Нахмурив брови, он обдумывал новое положение. Затем внезапно поднял глаза, и лицо его прояснилось.
— Вы умнее, чем я думал, старина, — сказал он. — Вы меня связали по рукам и ногам. Мне следовало бы заранее знать, что вас не объедешь. Якобсен говорил мне, что у меня ничего не выйдет, но я не захотел его слушать. Он был прав; вы тоже правы. У меня есть внизу деньги. Пойдем и кончим дело.
Он направился вниз, но потом отошел немного в сторону и пропустил вперед гостя. В то же время он взглянул на море, которое покрылось темною рябью от набежавшего ветра.
— Приготовьтесь, — сказал он помощнику. — Поднимайте паруса, скоро снимемся с якоря.
Когда Гриф сел на край койки помощника перед маленьким столиком, он случайно заметил слегка высунувшийся из-под подушки револьвер.
На столе, приделанном к перегородке, находились письменные принадлежности и потрепанный корабельный журнал.
