— Вообще-то, — возразил Пол, — не получится. По крайней мере, до октября уж точно.
— Что, слишком суровая погода для вас, старина? — спросил один из англичан. — Когда я был мальчишкой, мы в такую зыбь выходили в море на моторном баркасе.
Пол не сомневался, что бородач говорит правду — как-никак, он четверть века отслужил на королевском флоте, прежде чем вышел в отставку лет десять назад. Он был на «Шеффилде», когда тот получил свою смертельную пробоину.
— Именно так. Мы направляемся на север. Как только буря поутихнет, вас, парни, подберет вертолет. Полагаю, потом — в Англию. Уверен, чай у них на борту найдется.
— Ха, — произнес бородач. — Очень мило с вашей стороны.
Англичане поднялись.
— Что ж, мы увидели то, что нужно. Будем рады приглашению, когда вернетесь.
— Конечно, — согласилась Гаме.
Они пожали ей руку и удалились, спустившись в коридор с гораздо большей легкостью, нежели Траут поднялся из него несколькими минутами ранее.
Гаме проводила их взглядом.
— Срываемся с места из-за шторма, который пройдет через пару дней? — спросила она с подозрением.
— Мне это показалось хорошим предлогом для того, чтобы избавиться от наших гостей, — ответил Пол.
— В чем дело? И не лги мне, не то будешь спать один этой ночью.
— Слышала о танкере, что затонул на днях? Курт был там, когда это случилось, даже спас жену капитана.
— Конечно. Он всегда там, где неприятности.
Траут рассмеялся. Неприятности действительно, казалось, преследовали Курта Остина по пятам. Ему и Гаме часто доводилось при этом присутствовать. Похоже, последний случай не обещал стать исключением.
— В прессу просочилась не вся информация об этом затоплении, — пояснил он.
— И что же скрыли от газетчиков?
— Тот факт, что пираты убили экипаж и умышленно затопили судно.
— Что обычно не в их правилах, не так ли?
— Угу. Курту и Дирку это тоже показалось странным, как и страховой компании. С разрешения страховщиков Питт попросил нас опуститься на дно с Рапунцель и как следует все осмотреть.
Гаме сняла роботизированные перчатки и начала расшнуровывать ботинки.
— Похоже, ничего сложного. Однако же вид у тебя озабоченный.
— Это потому, что Дирк посоветовал мне быть настороже, — ответил Пол. — Он считает, кто-то готов пойти на все, чтобы скрыть произошедшее на судне. И поэтому, кем бы эти люди ни были, им может не понравиться, если кто-то вроде нас станет там что-то разнюхивать.
Гаме взяла его за руку.
— Как думаешь, ты сможешь провести Рапунцель на этот затонувший корабль? — спросил Траут.
— Неплохо было бы закончить тестирование, — сказала она, — но — да, думаю, я смогу провести ее внутрь.
Мчась под водой на глубине в сто футов, «Барракуда», с ее короткими крыльями, скорее напоминала не субмарину, а скатаманту или, если уж на то пошло, настоящую барракуду. Размером в половину компактного автомобиля, с узким, клиновидным носом, сужающимся как вертикально, так и горизонтально, и небольшим утолщением на самом кончике. При таком гидродинамическом строении вода плавно обтекала суденышко, уменьшая сопротивление и увеличивая скоростные возможности. Кроме того, ее корпус из нержавеющей стали покрывали микроскопические V-образные желобки, практические незаметные издалека или кажущиеся чем-то вроде дымчатой отделки. Подобная техника использовалась в покрытии корпуса гоночных яхт — снижая сопротивление, она добавляла скорости.
Поскольку лодка предназначалась для проведения спасательных работ, в полых отсеках у основания крыльев хранились всевозможные инструменты: газовые резаки, захваты и тому подобное. Если откровенно, «Барракуда» больше походила на истребитель, чем на субмарину. Вопрос заключался лишь в том, способна ли она так же быстро летать.
Курт и Джо работали в тандеме — Курт сидел у контрольной панели, расположившийся за ним Джо мониторил все системы. Сейчас «Барракуда» выдавала тридцать четыре узла. Завала настаивал, что она может дать и все сорок пять узлов, но в таком режиме они быстро посадили бы аккумулятор. Для того чтобы дважды пройти по пятидесятимильному маршруту, выбранный режим был максимально эффективным.
— Меняем глубину, — напомнил Джо.
Гонка — это не просто пробег по горизонтали на максимальной скорости и возвращение домой. Здесь предусматривалось и выполнение обязательных маневров: смена глубины и курса, прохождение между пилонами, рывок к определенному пункту, задний ход, разворот и выход к следующему бую.
Соревнование складывалось из трех этапов, причем победитель каждого получал приз в тысячу долларов. Главная же награда — целых десять миллионов долларов — доставалась лучшему по сумме всех трех этапов экипажу.
— Представляешь, ребята предлагают десять миллионов? — волновался Джо.
— Ты же понимаешь, что, если мы выиграем, деньги возьмет НУПИ, — охладил пыл друга Курт.
— Не порти мне настроение. Дай помечтать. Десять миллионов… Ранчо в Мидленде и грузовичок размером с небольшой экскаватор.
Остин рассмеялся и на секунду позволил себе представить, что он сделал бы с десятью миллионами долларов. Скорее всего, в его жизни ничего бы не изменилось, и занимался бы он тем же, чем и сейчас. То есть работал на НУПИ. Ездил по свету. Иногда спасал какой-нибудь океан.
— И у кого же такие деньги?
— «Эфрикен офшор корпорейшн». Занимаются шельфовым бурением.
Курт кивнул. Смысл соревнования — стимулировать создание таких подводных аппаратов, которые могли бы работать — быстро, эффективно, надежно и автономно — на глубине до тысячи футов. Как всегда, на первом месте реклама.
Тем не менее, даже если деньги попадали в другой карман, Курту Остину нравилось побеждать.
— Через пятнадцать секунд начинаем спуск до двухсот пятидесяти футов, — предупредил Джо.
Курт положил руку на панель, набрал 2-5-0 и положил палец на клавишу «ввод». Конечно, каждый из них мог бы при желании изменить курс вручную, но компьютер делал это точнее.
— Три… два… один…
Остин нажал клавишу, и они услышали, как заработал маленький насос, перекачивая масло из задней камеры в переднюю. Нос потяжелел и опустился. Ни набирать воду, ни менять положение руля, ни варьировать мощность при этом не требовалось, так что «Барракуда» продолжала идти полным ходом, опускаясь и даже набирая скорость.
Свет начал меркнуть, цвет менялся с ярко-аквамаринового на темно-синий. Чудесный солнечный день остался вверху, они опускались в мир высокого давления.
