— Как дело было? — настаивал Питер. — Рассказывай!
— Вот пусть этот трепач и рассказывает! — вызверился Артур. — А я тебе не утренняя газета!!!
— Я, кстати, тоже! — Ксав, белый от злости, как звезда спектрального класса О, и такой же горячий, взорвался праведным гневом: — Ни фига я не знаю! Какая-то сволочь попыталась спровадить этого прибацанного Родомона[40] к праотцам, а я его долго оттуда выволакивал! Всё!!! — и Куто вылетел, остервенело хлопнув дверью.
Повисла тишина.
— Ну, — нарушил ее Блад, — а ты что скажешь?
— А, не бери дурного в голову, Питер! Как говаривал великий Соломон: «И это пройдет!». Я ж тебе сказал — мелкая заварушка, ремонт… Через пару-тройку дней буду, как новая копеечка. А детали я тебе когда-нибудь расскажу. Может быть.
— Ладно, — усмехнулся Блад. — Выздоравливай, авантюрист. Да, кстати! Я сегодня был у д'Ожерона. Он просил передать, что через неделю у Люси день рождения. Будет большой бал, и все мои офицеры, как обычно, приглашены. Так что слушайся доктора Куто и поправляйся скорее. Люсьен жаждет тебя видеть!
— О, Господи! — вздохнул Артур. — Я лучше еще месячишку поболею! Или якорь надраю, а?
— Не шалю, никого не трогаю, починяю примус…
М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»
Артур, облаченный в парадную форму, сидел в кресле, вытянув длинные ноги, и, посмеиваясь, наблюдал, как собирается Ксав. Куто бродил по каюте, то и дело роняя вещи, чертыхался и ворчал:
— Да что ж это такое, черти полосатые! А второй башмак где? Артур, ты не видел?
— За рундуком, — флегматично ответил Суорд.
— Ты чего, обалдел? — недоверчиво глянул на друга Куто. — Чего ему там делать? Ой, глянь! И впрямь, за рундуком!
— «Ух ты, черт! И правда, клад!», — прокомментировал Артур.
— И нечего скалиться! — буркнул Ксав. — Придумали тоже развлечение — балы! Тоска зеленая! Ни выпить толком, ни пожрать! Соблюдай приличия! А это значит — ходи чинно с постной рожей по большой конфетной коробке, кою представляет собой «скромное жилище» губернатора, и развлекай два десятка местных дур… — во время этого монолога Ксавье, наконец, надел башмаки и теперь пытался пристегнуть к роскошной перевязи свой видавший виды тесак.
— Ты чего делаешь, работничек ножа и топора? — удивился Суорд. — Возьми шпагу. Это все-таки бал, надо быть при параде.
— Ты хочешь, чтобы я спотыкался об нее и рыл носом тоннели? Что я тебе — «Метрострой»?! И вообще, будешь возникать, я еще и пулемет «Максим» прихвачу! — Ксав тяжело вздохнул и покосился на сейф со спиртным. — Слушай, Артур, а может, примем по двадцать капель неразбавленного? Для храбрости. А то у д'Ожерона бродят стаи диких баб, а с ними без поллитры общаться — только нервы портить.
— Батенька, ты столько не выпьешь! — хихикнул Артур. — Хватит голову морочить! Мы уже опаздываем. Бери оружие, и на взлет!
— Есть, сэр! — Куто, на ходу цепляя шпагу, вылетел за дверь.
Выходя следом, Артур оглянулся и заметил, что нож Ксава сиротливо лежит на краю стола.
«Пижон! — подумал Суорд. — Нужен был ему этот тесак, как акуле ночная ваза».
* * *
Бал был в полном разгаре. Блад, как самый почетный гость, прошел с именинницей первый тур в куранте[41] и подсел к группе своих капитанов, оживленно обсуждавших новый рейд. Артур, еще не до конца оправившийся после ранения, не слишком злоупотреблял танцами и предпочитал смотреть со стороны «на все это безобразие». Сим обстоятельством была весьма огорчена прекрасная половина зала. Ненадолго увернувшийся от своих поклонниц Куто не замедлил пустить шпильку:
— Ну да, ну да! Как в плохих романах: над юным раненным рыцарем, таким «бледным и интересным», любая рада пролить слезу. Кстати! Слушай! Изобретение века! Успех у дам обеспечен дозированным ковырянием дыр в фюзеляже! Оцени идею!
— Плыви отсюда, идейный работник! — смеясь, отмахнулся Суорд, но вскоре горько пожалел о своих опрометчивых словах. Едва Ксавье оставил друга одного, как тут же Артур услышал за спиной нежный голосок:
— Отчего, месье Суорд, вы так долго не навещали нас? Может, вам неприятно наше общество?
Люсьен! За что, Господи?!
— Мадемуазель!.. — Артур изобразил версальский поклон. — Готов искупить свой грех чем угодно, вплоть до харакири. Хотя должен признать, что виноват не я.
— А кто же?
— Долг службы, мадемуазель! Вам ли не знать, что такое — море?
— Долг службы! Фи, как это скучно! А, между прочим, у меня день рождения. Вы, случайно, не забыли?
— Как можно! Если память мне и изменяет, то лишь вследствие контакта с тяжелыми предметами, чего в последние два часа не наблюдалось. А потому приказывайте!
— Ну, хорошо же — сами напросились, — она погрозила пальчиком. — Во-первых, извольте поздравить меня…
— Слушаю и повинуюсь! — Артур брякнулся на одно колено и с надрывом в голосе процитировал:
«Вы расцвели — с благоговеньем
Вам ныне поклоняюсь я!».
— О-о! — искренне восхитилась Люси. — А дальше?
Суорд ужаснулся:
— Еще?! Пощадите, мадемуазель, мою бедную голову — ей не выдержать подобного напряжения. Лучше дайте какое-нибудь задание полегче. Например, сходить на край света…
— Нет-нет, на край света не надо! — Люси изобразила кокетливый испуг. — Лучше пригласите меня на танец!
Артур галантно поклонился, с тоской поглядывая на зал: может, выручит кто? Но, увы! Питер увлеченно беседовал со своими капитанами, Джерри по закону подлости появлялся только в самые неудобные моменты, а Ксав… А где Ксав? О, вот он — как всегда облеплен плотным изоляционным слоем влюбленных дам. Леандр[42] доморощенный!
Вероятно, флюиды Суорда пробились-таки сквозь плотную завесу платьев и кружев, потому что Куто нашел друга глазами.
«Спаси!!!», — мысленно возопил Артур.
Ксавье развел руками: мол, прости, занят — noblesse oblige[43]!
Тут церемонимейстер объявил менуэт, и Суорду ничего не оставалось, как подать Люсьен руку.
— Мадемуазель, прошу!
Однообразные, чинные фигуры танца не улучшили настроение Артура, но вовсе выводила его из себя наивная болтовня Люси. Младшая дочка губернатора никогда не страдала излишним интеллектом. Максимум, на что ее хватало — это на обсуждение несомненных достоинств ее друзей и несомненных недостатков врагов, чем и развлекала Люсьен своего кавалера.
— Нет, вы только посмотрите на эту толстуху Катрин Левер! Надеть розовое платье! На ее-то телеса! Не Катрин, а пирожное с кремом! А как мила сегодня Мириэль д'Обине! У нее такие чудные медно-рыжие волосы, и это платье цвета морской волны! А вон Дейзи Блэквуд… Вон там, танцует с месье Куто. Боже, она так счастлива, так сияет, будто сегодня день рождения у нее!
