тётя, — ведь кожа да кости. Хоть бы разок поел нормально. Вон у людей в твоём возрасте брюки уже на «авторитет» не налезают. А у тебя… эх.
Мы всей семьёй сидим за столом. Это был один из тех тёплых ужинов, которые никогда не становятся будничными. После таких встреч я всегда заряжаюсь могучей энергией и ещё пару дней готов пахать, как Стахановец.
Стол манил множеством вкусностей. Были и тётушкины вареники, и разные салатики, и даже любимый с детства компот. Вот он — настоящий праздник живота и именины сердца. Пойду-ка достану из холодильника ещё свиного паштета. Такой он нежный, такой ароматный, и так трудно удержаться, чтобы не начать есть прямо из коробки…
За окном тем временем темнело. Оно и лучше — создавался какой-то пленительный уют и ощущение таинства. Я думаю, если заснять нашу трапезу для фильма, то по своей атмосферности она далёко превзойдёт американские застолья на день Благодарения.
— Галчонок, — миролюбиво произнёс не худой, но и впрямь очень стройный Платон Игоревич, — про брюки это ты здорово вспомнила. Ребят, я ведь уже рассказывал вам, что был у нас шибко строгий помполит Сергей Сергеевич?
Мы с Коляном дружно кивнули. Ещё бы нам не знать такой персоны, когда многие дядины воспоминания я давно готов цитировать наизусть.
— Ну так вот, — продолжил Платон Игоревич, — денег мы в тот раз заработали для Эквадора вполне солидно. Оставалось их как-то умело потратить. Была зима. На экваторе это означает, что днём температура двадцать три градуса, а вечером ходить надо уже в куртке. А то змерзнешь, как Маугли!
На третий день стоянки мы большой компанией отправились в Пуэрто-Боливар. Зашли в местный магазин и разинули рты, как наш кэп в каюте лоботряса Жмотяева, набитой фигурным фарфором. Мы увидели столько красивых американских вещей, что прямо обалдели от их обилия. Рубашек я тогда набрал будь здоров. Вдобавок ещё и трое джинсов прикупил. Хотелось взять больше, да и деньги оставались, но всё же поостереглись. Кто знает, что фанатичный помполит учудит по возращении.
Чтобы не встретиться с Сергеем Сергеевичем в автобусе, обратно поехали на такси. И правильно сделали. Ещё из машины было видно, как прямо на трапе стоит наш суровый помполит и мёртвой хваткой держится за поручни. Тут нам стало страшно не на шутку. Знаками объяснив водителю, что надо отъехать подальше, мы стали наблюдать за обстановкой. Прошло минут десять, а Сергеевич всё никак не уходил. Водитель занервничал. Я тогда набрался смелости и полноценно высунулся для разведки. Помполит стоял спиной, но вахтенный увидел меня и показал на чьи-то сумки. Видать, кто-то из нашего брата уже попался.
Надо было что-то придумывать. Думали, думали. Ничего умнее в голову не пришло, как натянуть на себя все штаны и рубашки разом. Тут-то я и поблагодарил родителей за свою худобу — одна только рубашка не налезла, и я её понёс в руках с независимым видом. Мог же я что-то купить и на свою зарплату.
Тут дядя положил себе салатика. Теперь Мария Олеговна была довольна своим супругом. И дело тут было не в подвиге былой молодости, а в том, что Платон Игоревич наконец начал активно работать вилкой. Мы же с Колей томительно выжидали финала истории, не решаясь прерывать его трапезу.
— Иду. Ощущения, конечно, неприятные, да и ноги, если посмотреть, в два раза увеличились. Помполит насторожился и остановил меня жестом. Сердце так и нырнуло в пятки. «Это сколько стоит? А это? Ладно, я у четвёртого помощника узнаю, сколько вы получаете», — дядя очень правдоподобно передразнил своё начальство, — мы тогда много еще разнообразной мелочевки накупили. И ликёр банановый, и сигареты со вкусами разными, и даже часы. Но много набирать всё равно не рискнули. Зато на Канарских островах и в Испании мы разгулялись. Сергеевич тогда думал, что он самый хитрый и всех давно переловил, поэтому бдительность свою значительно ослабил. Не тут-то было. Все как тараканы сразу разбежались по магазинам. Дороже конечно получилось, чем у латиносов, но не возвращаться же без гостинцев. Да, милая? — обратился Платон Игоревич к своей супруге.
— Ну ладно, ладно. Уговорил. Ты только не забывай на ветчину налегать. Не бойся, она не из собаки, — тётушка подмигнула, — а то вон какой пример молодёжи подаёшь. Они же почти ничего не ели, всё тебя слушали.
Дядя загадочно улыбнулся и посмотрел в окно. Затем взял вилку и приступил к исполнению наказа жены. Мы же тем временем мысленно перенеслись на солнечные пляжи Эквадора. Море. Солнце. Песок. Сейчас там, наверное, купаться можно. А у нас завтра учёба. Снова по слякоти брести в родимый ВУЗ и слушать заумные лекции. Точно, судьба хочет меня чему-то научить.
Заморский попугай
— Маш, кончай уже болтать, телефон плавится. Всё трещит и трещит, — произнёс дядя и добавил: — Болтун — находка для шпиона!
Тётя посмотрела на него с укоризной, и Платон Игоревич перестал ворчать, по крайней мере, вслух. Убрав в сторону газету, он плотно закрыл кухонную дверь. Похоже, читать он устал.
— Молодёжь, идите сюда. Расскажу кое-что! — дядя основательно уселся на диване, и мы с Колей притулились рядышком.
— Вы, друзья, не чешите языками понапрасну. Слово не воробей, вылетит — таких поймаешь! Например, в Северной Корее был очень строгий надзор не только за местными, но и за иностранцами. Там у них не забалуешь! Моряков выпускали в город только по трое. Нас так и называли — «русские тройки». Рядом всегда шёл спецагент. Эдакий функционер, который якобы по-русски ничего не смыслил, а на самом деле прислушивался к каждой фразе очень внимательно. Вот как-то мы проходили мимо здания с государственным флагом: остановились, заспорили, что это. И только собрались подойти поближе, как этот политработник выскочил вперёд, жестами давая понять, что туда нельзя. Тоже мне, гостеприимство. Или вот: хотели мы у девушки на улице спросить, уже не помню что. Тут же этот наш функционер подбежал к ней, и начал яростно на неё кричать. Неслыханное хамство! Девушка широко раскрыла глаза, испуганно кивнула, и след её тут же простыл. Нас вообще от местного населения всячески отсекали. Но бывали случаи, когда опасливо озираясь по сторонам, пару человек подойти успевали.
— Чего же они от
