На следующее утро атака повторилась. Опять первыми шли солдаты с лестницами, но теперь среди них были и утигуры. И лучников была только одна линия, из тюрок, и держались они дальше, чем в предыдущий день. Появилась и новая «черепаха», только поменьше, на шести колесах. Начали они дружно и задорно, однако, когда со стен полилась нефть, сразу побежали назад, не смотря на грозные окрики конных командиров. Огонь кажется страшнее железа. От него не спасает никакая броня, а ожоги намного болезненнее колотых или резаных ран и заживают дольше.
– Может, еще завтра нападут, но вряд ли, – сказал Сафрак. – Теперь будут брать измором.
И действительно, тюрки не стали нападать на следующий день, а прислали парламентеров, предлагая сдать город. С ними не стали разговаривать, убили под одним коня выстрелом из гастрофета – тяжелого арбалета. Стрела размером с дротик попала лошади в грудь под углом и вышла из бока. Животное издало хриплый продолжительный звук, будто намеревалось харкнуть. Из лошадиного рта потекла кровь. Всадник спрыгнул и попробовал развернуть коня, но тот завалился на бок, из которого торчало острие дротика. Тюрки поняли намек и ускакали подальше от беды. Потом вернулись и попросили разрешения забрать трупы. Выдвинув несколько условий, дукс стратилат Евпатерий разрешил им.
Трупы вздулись, начали тухнуть. Их пожирали бродячие собаки и птицы, в основном вороны и чайки. В молодости мне нравились чайки, не смотря на их мерзкий, визгливый крик. Ведь по легенде в них переселяются души моряков. Пока не увидел мертвого моряка, который в спасательном жилете бултыхался в море четвертые сутки. Умер он, скорее всего, в первые часы от переохлаждения. Чайки обклевали его голову до костей. Начинают с глаз. Бывшие моряки на такое вряд ли способны. Скорее всего, в чаек переселяются души неверных жен моряков, которым есть, что скрывать.
Заканчивалась вторая неделя осады. Мы больше не ходили на стены, потому что тюрки не желали штурмовать, терять понапрасну людей. Сперва они каждый день собирались как бы для штурма, кричали, грозили, а потом расходились. Вскоре и это им надоело. С утра до вечера везде дымились костры, на которых что-то жарилось или варилось. Казалось, целыми днями осаждающие только готовят и едят. На дрова выламывались все деревянные части домов и вырубались сады. На полях, огородах и в виноградниках паслись лошади.
Тюрки еще раз присылала парламентеров с требованием выкупа в десять талантов золота. На этот раз им пообещали ответить на следующий день.
У дукса стратилата Евпатерия собрались на совет лучшие люди города. Почти со всеми я встречаюсь каждый день в термах, которые работают, как ни в чем ни бывало. Только теперь большую часть времени посвящаем разговорам об осаде, а не торговым сделкам. Обсосали уже и вопрос с выкупом.
– Десять – это, конечно, слишком много. Нужно снизить до пяти, а если повезет, и до трех талантов, – сообщив известие, которое все и так уже знали, закончил дукс стратилат.
«Лучшие люди» посмотрели на меня, предлагая высказать общее мнение. Основную часть выкупа придется платить им, а делать это не хотелось. С другой стороны, убытки от осады растут с каждым днем. Уже ясно, что урожай пропал. Торговля еле теплится, и в мастерских почти не работают.
– Мы не будем ничего платить, – твердо произнес я.
– У меня мало солдат, – сообщил Евпатерий. – Еще три-четыре штурма – и мне не с кем будет защищать город.
– Штурмовать они не будут, – уверенно сказал я. – Нефти у нас много, а скоро мои суда еще подвезут. Продукты тоже поставляются регулярно. Вот если бы они отрезали нас от моря, тогда стоило бы подумать о выкупе. А пока подождем. Скоро они снимут осаду.
– Откуда у тебя такая уверенность? – спросил дукс, глядя мне в глаза. – Ты что-то знаешь?
Если он искал в моих глазах хоть крупицу сомнения, то зря напрягался.
– Я знаю, что заставлю их снять осаду, – отчеканил я.
– Как? – задал дукс стратилат Евпатерий вопрос, ответ на который хотели услышать все, собравшиеся у него.
– С божьей помощью, – ответил я с улыбкой атеиста. – Завтра покину город с сотней добровольцев, высадимся в тылу у тюрок…
– У меня и так мало людей! – возмущенно перебил дукс.
– Моя семья, – произнес я с ударением, – останется здесь.
То есть, я уверен в крепости городских стен. Ну, и, если я окажусь неправ, они смогут перед смертью разделаться с моей семьей. Утешение будет слабым, но даже таким мелочам в шестом веке придают большое значение.
– Сидите себе спокойно за крепкими стенами и ждите, – посоветовал я. – Если сможете, каждый день демонстрируйте намерение напасть на тюрок, чтобы они не расслаблялись и потом по ночам спали, как убитые. Еще лучше было бы делать днем на них вылазки, но такой отваги я от вас не требую.
Кажется, дукс стратилат Евпатерий начал догадываться, чем я собираюсь заняться, и сразу поменял тон:
– Вылазки не обещаю, но беспокоить будем, – пообещал он и спросил с сомнением: – А хватит тебе сотни человек?
– Я воюю не числом, а умением, – процитировал ему своего тезку по имени и отчеству, который произнесет эту фразу через двенадцать веков.
С набором добровольцев проблем не было. Пришлось только отказать всем солдатам гарнизона по договоренности с Евпатерием и Семену, Ване и Толе, которых я счел не годными для предстоящих боевых действий из-за слабой военной подготовки. А может, хотел подстраховаться. Одно судно, «Альбатрос-4», на тот случай, если я что-то запамятовал из истории славного города Херсона Византийского, находилось на рейде или неподалеку, чтобы эвакуировать наши семьи.
В этой ложбине где-то в трех километрах на северо-восток от города расположилось около тысячи тюрок. Наверное, должны прикрывать тыл. У них нет шатров, спят на попонах или шкурах и тряпье, найденном в домах. Целыми днями рыскают по окрестностям в поисках пропитания. Ночью спят. Охрану выставляют, но всего два поста по три человека на противоположных склонах. Поскольку от города они далеко, никто их не тревожит, охрана сникает вместе с костром, который разводит в начале ночной смены.
Мы за ними наблюдаем уже пятый день. Все предыдущие операции проводили с другой стороны от города. Уничтожали мелкие отряды, которые искали, чем бы поживиться. Мои люди хорошо знают эти места, подсказывают мне, где лучше сделать засаду, из которой никто не убежит. Это обязательное мое условие. Мало просто убить врага. Надо, чтобы он бесследно исчез для своих. Поэтому трупы мы хорошо прячем и забирая все их вещи. В последнее время в ту сторону стали ходить только большие отряды, не менее трех-четырех сотен.
