Ознакомительная версия.
— И я тоже! И я! — закричали солдаты, хватаясь за оружие.
Прошел еще один день, и кладоискатели добрались, наконец, до того острова, который Филипп опознал по своим приметам. Комендант не заметил хмурых взглядов тех, кто его окружал, и не догадывался, что выкапывание сокровищ послужит сигналом к нападению на него. Он был очень вежлив и внимателен с Филиппом, хотя и затаил в сердце желание убить его.
Еще издали Филипп показал коменданту пальму, у корней которой были зарыты несметные сокровища. Суда пристали к берегу в песчаной бухте, и нетерпеливый комендант никак не мог дождаться того момента, когда будут выгружены лопаты.
Как только все собрались у дерева, солдаты начали разгребать сыпучий песок. Уже через несколько минут блеснули золотом монеты. Мешок за мешком дублоны извлекались на поверхность. Некоторые мешки прохудились, и множество монет рассыпалось. Двух солдат послали к пирогам за новыми мешками. На время солдаты прекратили работу и отставили заступы в сторону, обменявшись при этом короткими взглядами. Когда же комендант повернулся к лодкам, чтобы поторопить людей, посланных к ним, солдаты вонзили клинки ему в спину. Комендант рухнул на песок, но попытался еще облечь в слова какие-то угрозы. Несколько ножевых ударов заставили его умолкнуть навсегда.
Филипп и Крантц молча наблюдали за происходившим. Солдаты спокойно вытерли оружие и засунули его в ножны.
— Он получил свое, — произнес Крантц.
— Только то, что заслужил! — воскликнули мятежники.
— Сеньоры тоже должны получить свою долю, не так ли, друзья? — обратился к солдатам Педро Лусильо.
— Непременно! — отвечали те.
— Мы не возьмем ни одного дублона, ребята! — возразил Филипп Вандердекен. — Заберите их себе и будьте счастливы! Мы просим лишь помочь нам продолжить плавание. Но прежде, чем вы начнете делить добычу, помогите нам похоронить несчастного.
Солдаты повиновались.
Зарыв труп коменданта, солдаты побросали лопаты; между ними завязался оживленный разговор, разумеется, о деньгах, перешедший постепенно в перебранку, грозившую повлечь за собой новое кровопролитие. Филипп и Крантц, намеревавшиеся сразу же выйти на пироге в море, попросили разрешения забрать с собой часть продуктов и воды, сославшись на то, что им предстоит длительное путешествие. Солдаты ни о чем больше не думали, кроме как о доставшемся им богатстве, и разрешили им делать что заблагорассудится. Филипп и Крантц собрали, сколько могли, кокосовых орехов и перед обедом вышли в море. Солдаты не обращали на них никакого внимания и продолжали ссориться, уже обнажив оружие.
— Повторится та же трагедия, какая произошла здесь раньше, — сказал Крантц, когда они отплыли от берега.
— К сожалению. Посмотри, они уже вцепились друг в друга!
— Если бы мне пришлось дать название этому кусочку земли, я бы назвал его Проклятый остров, — заметил Крантц.
— А разве не может какое-нибудь другое место в мире стать при сходных обстоятельствах сценой той же трагедии? — спросил Филипп.
— Конечно. Какое это проклятие — деньги!
— И в то же время это благословение, — отвечал Филипп. — Мне жаль только, что среди этих ссорящихся людей остался Педро Лусильо.
— Такова его судьба, — возразил Крантц. — Не будем больше думать о них.
Друзья решили взять курс на Гоа. Это было совсем не трудно, поскольку компас им заменяли днем острова, а ночью — звезды. По пути за ними иногда устремлялись малазийские суда, но их спасала хорошая парусность суденышка. К тому же погоня тотчас прекращалась, как только преследователи определяли, что перед ними всего-навсего небольшая пирога.
Примерно недели через три Филипп и Крантц находились уже около южной оконечности острова Суматра. Поскольку им до этого не повстречалось ни одного судна, которое взяло бы их к себе на борт, они решили зайти в Пулау Пинанг, которого надеялись достичь при попутном ветре дней через шесть−восемь. Оба сильно загорели, а со своими длинными бородами и в мусульманской одежде могли сойти за местных жителей. Днем они плыли под палящим солнцем, а ночью отдыхали. Но с тех пор, как Крантц поведал Филиппу свою историю, он стал более молчаливым. Когда они подошли к проливу, Филипп поинтересовался, с чего они начнут, прибыв в Гоа. Крантц, задумавшись, отвечал:
— Уже несколько дней меня преследует предчувствие, что Гоа я никогда не увижу, хотя и пытаюсь избавиться от этой мысли. Но внутренний голос нашептывает мне, что я с вами долго не останусь. У меня сохранилось кое-какое золотишко, оно может пригодиться вам. Возьмите его, Вандердекен, и спрячьте в одежде.
— Что за чепуху ты несешь, друг? — возразил Филипп.
— Это не чепуха, это — предчувствие. К тому же я долго жил на этом свете, чтобы сожалеть о том, что придется покинуть его.
Напрасно пытался Вандердекен отвлечь друга от темных мыслей. За разговорами на эту тему незаметно наступил вечер, и друзья решили подойти к берегу, чтобы пополнить запасы воды. Через некоторое время они заметили на заросшем лесом берегу ручей, вытекавший из-под скалы. Филипп и Крантц вытащили пирогу на берег, наполнили емкости водой и хотели было уже снова тронуться в путь, но вокруг было так красиво, что они решили немного отдохнуть и искупаться в ручье.
Крантц продрог и вылез на песчаный пляж, где лежала их одежда. Филипп последовал его примеру, но оставался еще по пояс в воде.
— А теперь, Вандердекен, мне представилась хорошая возможность, чтобы передать вам то золото, о котором мы говорили. Сейчас я распотрошу пояс, а вы спрячете деньги в свой.
— Ладно уж, коль ты никак не можешь освободиться от своих назойливых мыслей, — согласился Филипп. — Пусть будет по-твоему, хотя я не вижу, какая опасность…
Филипп не успел закончить фразу, как раздался страшный рык. Из чащи на берег выскочил огромный тигр и набросился на Крантца, который, издав душераздирающий вопль, замолк навсегда.
Широко раскрытыми глазами Филипп смотрел вслед зверю-людоеду, уносившему труп несчастного Крантца.
— Боже небесный! И мне суждено пережить такое! — воскликнул Филипп, опускаясь на песок, и заплакал. — О, Крантц! Друг мой, брат мой! Тебя не обмануло твое предчувствие! Боже праведный, будь милостив! Твоя воля свершилась! Аминь!
Долго еще Филипп оставался лежать на песке, забыв об угрожавшей ему опасности. Наконец он немного пришел в себя, поднялся, оделся и снова присел на песок. Его взгляд упал на золото, все еще лежавшее на земле.
«Он хотел отдать мне свое золото, он предвидел свою страшную судьбу! Да, да! Это оказалось его судьбой!» — мелькнуло в голове Филиппа.
Ознакомительная версия.
