Стены делали быстро. Внешнюю и внутреннюю стороны выкладывали из известняковых блоков, а в середину наваливали небольшие «дикие» камни, твердые, необработанные, и заливали раствор наподобие цемента. Стены будут шириной три метра и высотой семь с половиной. По углам выступающие круглые башни, чтобы из них можно было вести фланговый обстрел осаждающих. Еще одна, но прямоугольная, – над воротами, которые выходят к реке. В ней будет камера для подъемной кованной железной решетки, над которой сейчас трудится кузнец Йоро. Проход закроют две двери из толстых дубовых досок, оббитых железом. В потолке над проходом сделаем дыры-убийцы для поражения осаждающих сверху. Все винтовые лестницы будут закручены по часовой стрелке, чтобы атакующий, поднимающийся по ней, с трудом мог использовать оружие в правой руке. Через реку перебросим подвесной мост к барбакану – отдельно стоящей башне на противоположном ее берегу. Две угловые башни, что на концах прибережной стены, будут самыми высокими. Здесь наиболее опасное направление. С других трех сторон я собираюсь вырыть возле холма глубокий и очень широкий, метров сто, ров. Даже не ров, а озеро. Затем на время отведу в вырытый котлован реку и углублю и расширю ее русло возле ворот. Но все равно длина подвесного моста будет регламентировать ширину реки. От барбакана будет идти наклонная дорога по насыпи. Ниже по реке построю водяную мельницу и подниму уровень воды вокруг замка. На стенах и башнях будут делать машикули – навесные бойницы. Они позволят обстреливать и поливать кипятком и расплавленной смолой находящихся прямо под стенами, которых нельзя поразить через бойницы. До машикулей пока не додумались. По крайней мере, архитектор никогда их не делал и не видел нигде. Сверху над стенами и башнями сделаем черепичные крыши. В башнях оборудуем караульные помещения и казармы или отдельные комнаты для рыцарей. Вдоль боковых стен внутри собираюсь расположить в три этажа хозяйственные и жилые помещения. На первом этаже будут конюшня, хлев, кошара, птичник, кузница, амбар. На втором – сеновал, всевозможные кладовые и казармы. На третьем – жилье для гостей, семей солдат, прислуги и беженцев. Возле дальней стены будет главный корпус, в подвале которого разместятся большой погреб, продуктовый и винный, камеры для лучших врагов и ход наружу, благодаря которому можно будет пройти к небольшой лодке, спрятанной за выступом стены. На первом этаже, как уже говорил, оборудуем кухню, кочегарку и баню. Мне надоело мыться в деревянной бадье. На втором – холл для приемов и мой рабочий кабинет. Кухню и холл будет соединять кроме лестницы еще и примитивный лифт. На третьем – жилые помещения для семьи и лучших гостей.
Архитектора удивило, что я не собираюсь строить донжон. А зачем он нужен? Вряд ли замок будут штурмовать серьезные силы, а против остальных хватит и того, что построим. Мне он нужен в первую очередь для более-менее комфортной жизни. И окна, начиная со второго этажа, будут широкие, чтобы внутрь попадало достаточно света, и с двойными рамами, чтобы не было сквозняков. Стекла для них я раздобуду.
Работа прямо кипела. Я с утра до позднего вечера мотался от замка к каменоломням, потом в кузницу, оттуда в Беркенхед, чтобы заказать купцам зерно и скот, или в другие деревни договориться о закупках рыбы. Деньги утекали стремительно. Сундук пустел с катастрофической быстротой. Фион понимала, куда уходят деньги, но каждый раз тяжело вздыхала, когда я выгребал серебряные монеты. За суетой не заметил, как пролетели два месяца и вернулись мои рыцари.
По их рассказам, императрица Матильда договорилась с «попрошайками», и ее избрали королевой. Недели две шли торжества по этому поводу, а затем она медленно двинулась к Лондону, останавливаясь в каждом городе, чтобы принять поздравления и заверения в любви и верности. Мои рыцари не добрались вместе с ней до столицы, потому что закончился срок службы. Граф Линкольнский поблагодарил их и отпустил, передав мне привет.
К тому времени прибыла жена плененного Гилбертом рыцаря и привезла за него выкуп. Коня и доспехи он пообещал выкупить осенью. Родственники Генри не спешили расставаться с деньгами. Как я понял, у его младшего брата большое желание самому заправлять в манорах. Поскольку Генри с Эйрой наладили хорошие отношения, предложил рыцарю:
– Если женишься на Эйре и пообещаешь помогать мне при защите моих маноров в Линкольншире, отпущу без выкупа.
– Я с радостью женюсь на ней! – заверил меня рыцарь.
Породниться с состоятельным шатленом и при этом сохранить тридцать фунтов серебра – неплохой повод для радости. Если учесть, что еще и невеста смазливая – так и вовсе повезло. В пятницу он поклялся мне защищать мои лены в Линкольншире, как свои, а потом мы отправились в церковь, где сбылась мечта Эйры выйти замуж за рыцаря. Субботу и воскресенье я сделал для всех выходными, устроил небольшую попойку. В понедельник молодожены под охраной трех рыцарей и шести оруженосцев отправились на двух кибитках во владения жениха. Обратно, в возмещение части расходов на свадьбу, было привезено зерно и пригнаны пять бычков.
После свадьбы я поручил Гилберту руководить строительством, а сам занялся подготовкой шхуны к выходу в море. Мы ее заново законопатили и просмолили. Занимались этим мои рыцари и подростки, потому что остальные взрослые вкалывали на строительстве замка. Через неделю шхуна была спущена на воду.
Дул привычный западный ветер и накрапывал мелкий дождь. Шхуна под всеми парусами шла курсом галфвинд со скоростью узлов шесть на юг по проливу Святого Георга. Море казалось серым и унылым. Горы Уэльса прятались в низких облаках. Даже летом пейзажи здесь довольно скучные.
– Вижу судно! – прокричал из «вороньего гнезда» юнга и показал на юго-восток, в сторону бристольского залива.
– Ложимся на курс зюйд-ост! – крикнул я рулевому.
Вахта под руководством Джона начала работать с парусами. После поворота пошли курсом бейдевинд. Шхуна прибавила пару узлов, понеслась быстрее, радостнее, словно ей передалось настроение команды. Всего второй день в море – и уже первая удача.
Погоня продолжалась часа четыре. Это был ирландский парусно-гребной драккар длинной метров двенадцать. Команда из пятнадцати человек, поняв, что не убегут, взялась за оружие и собралась с левого борта, к которому приближались мы.
– Если сдадитесь, отпущу живыми, – предложил им, когда между судами оставалось метров пятьдесят. – Мне нужен только скот.
Ирландцы видели моих лучников, готовых начать стрельбу, понимали, что шансов у них нет. Не оказалось и желания умереть, но не сдаться. Они что-то обговорили, кивая на мои паруса, а потом толстый рыжебородый мужчина, засунув меч в ножны, крикнул:
