– Мы сдаемся! Мы тоже христиане, не убивайте нас!
Мне вообще-то по барабану, христиане они или нет. Я не убиваю тех, кто сдается, не зависимо от национальности и конфессии.
– Бросайте оружие и выходите! – приказал я.
Из каюты вышел генуэзец с черной кучерявой шевелюрой, макушку которой прикрывала маленькая круглая розовая шапочка, короткой холеной бородкой на ухоженном лице, покрытом загаром. Карие глаза его быстро бегали из стороны в сторону. В правом ухе висела золотая серьга с розовой жемчужиной. На генуэзце была розовая шелковая туника длиной ниже коленей, а сверху что-то типа кафтана к короткими рукавами, черного, с золотым узором по подолу. Ремень с золотой или позолоченной застежкой, а на нем висят пустые ножны с золоченым наконечником. На ногах кожаные сандалии, порядком разношенные. Видимо, не ждал гостей, не успел переобуться.
– Я заплачу выкуп! – сразу сообщил он.
– Сколько? – поинтересовался я.
– Сколько скажешь, – заверил генуэзец, сразу обретая уверенность.
Я не знал, сколько стоит генуэзский купец. По аналогии с рыцарем, половину его владений. Но каковы они? Неф с грузом стоит, наверное, не меньше сотни. Но ведь это не все, иначе бы не было из чего заплатить выкуп.
– Сто фунтов серебра, – заломил я.
Сумма не смутила купца.
– Это слишком много! У меня столько нет! – запричитал он, но я заметил, что делает это по привычке торговаться.
– А я думаю, что мало… – медленно произнес я.
– Сто так сто, договорились! – быстро произнес генуэзец.
– А где ты их возьмешь?! – поинтересовался я.
– Зайдем в порт и, если там будут любой генуэзский купец, я сразу заплачу, – пообещал он.
– В каком порту они точно будут – Бресте или Кане? – спросил я.
– Лучше в Брест, – ответил купец.
– Какой груз везешь? – спросил я.
– Разный, – ответил он.
– Стекло есть для окон или витражей? – спросил я.
– Нет. Его очень трудно везти, бьется, – объяснил купец.
– Да уж, – согласился я.
– Готов выкупить свой груз еще за… двадцать фунтов, – предложил купец.
Значит, груза этого по местным ценам фунтов на сто. Ладно, не будем обирать его до нитки.
– Пятьдесят за груз и еще пятьдесят за судно. Всего двести, – подсчитал я.
– Откуда у меня столько денег?! – завопил купец.
– Тогда судно и груз останутся мне, заплатишь только за себя, – решил я.
В душе генуэзца жадность быстро договорилась с расчетливостью.
– Но ты больше ничего у нас не будешь брать, – добавил он условие.
– Согласен, – произнес я, хотя очень хотелось отнять у него серьгу с жемчужиной. Никогда не видел такую большую и красивую.
Купца я прихватил на шхуну, поселил в теперь уже рыцарской каюте вместе с Умфрой и Джоном. Оставшиеся в живых члены экипажа нефа развернули его на юго-запад и повели вслед за нами.
Вечером я пригласил на ужин генуэзца. Юнга принес нам две тарелки с вареным мясом, которое еще парило, свежий лук и хлеб. Генуэзец очень удивился, увидев вареное мясо на столе.
– Не боишься пожара? – спросил он, запивая мясо вином, бочонок которого передали на шхуну вместе с ним. Купец старался выглядеть веселым, но видно было, что опасается за свою жизнь.
– Больше боюсь испортить желудок, питаясь всухомятку, – ответил ему, тоже запив мясо приятным, легким вином. – Какое хорошее!
– Подарю тебе бочонок, – пообещал польщенный генуэзец.
– Почему другие два нефа не помогли тебе? Разве вы не доваривались отбиваться вместе? – поинтересовался я.
– Договаривались помогать друг другу, но теперь они продадут свои товары дороже, потому что предложение будет меньше, – ответил купец и улыбнулся, предвкушая месть.
– А где можно купить прозрачное стекло для окон? – поинтересовался я. – Хочу застеклить окна в своем замке: надоели сквозняки.
– Да, погода у вас здесь не самая лучшая, – произнес он и только потом ответил на вопрос: – У мавров. Цветные стекла и наши мастера умеют делать, но самое лучшее прозрачное – у нехристей, – и добавил шутливо: – Дьявол отдал им секрет в обмен на их души!
– На западном побережье Иберии есть христианские порты? – спросил я.
– На самом севере есть Корунья королевства Кастилия, а южнее ее – Опорто, который входит в бывшее графство, а с позапрошлого года королевство Португальское. Правит там Афонсу, сын Генриха Бургундского.
Опорто – это, видимо, будущий Порту.
– Сильное королевство? – задал я вопрос.
– Откуда им быть сильными?! – снисходительно произнес генуэзец. – Земли у них бедные, мастера плохие. Наши покупают у них шерсть, мед, воск. Иногда лошадей. Попадаются у них хорошие арабские скакуны, отбитые у мавров.
– А Лиссабон чей? – поинтересовался я.
– Мавров, – ответил он.
– Большой город? – спросил я.
– Не знаю, никогда не был. Говорят, побольше Опорто, – сказал генуэзец.
На ночь легли в дрейф. Я усилили караул, но происшествий не было. Видимо, купец не много потеряет, заплатив двести фунтов серебра.
К вечеру следующего дня оба судна встали на рейде порта Брест. Генуэзца на моем яле отвезли на берег. Вернулся он с тем самым иудеем, которому я продал неф в прошлом году. Он не сильно удивился, увидев меня. Заходя со мной в каюту, попросил генуэзца подождать на палубе.
– Узнал твое судно. Очень отличается от других, – сказал он, выпив генуэзского вина, которым я его угостил.
– Построено по моему проекту, – похвастался я.
– Не продашь мне его? – спросил он. – Заплачу хорошо.
– Нет, – отрезал я.
– Как хочешь, – решил не настаивать иудей. – На сколько вы с ним договорились?
– Двести фунтов серебра, – ответил я.
– Что будет после того, как он тебе заплатит? – продолжил он допрос.
– Генуэзец отправится на свое судно и сможет катиться, куда захочет, а я снимусь с якоря и уйду искать новую добычу, – сообщил я.
– Не нападешь на него во второй раз? – спросил он.
– Я – барон, мое слово дорого стоит! – сказал я с наигранным возмущением.
– Я не хотел обидеть! – заискивающе глядя мне в глаза, заверил иудей. – Боюсь потерять из-за него такие большие деньги.
– Не потеряешь, – заверил я. – Он на обратном пути обещает расплатиться или вексель выпишет?
Векселями пользовались византийские купцы. Переняли ли их опыт генуэзцы?
– Мы еще не решили, – увернулся от ответа иудей.
Значит, векселя уже ходят. Запомню, может, пригодится.
– Завтра утром заплачу за него, – сказал он. – Не обижайся барон, но сделаю это только на причале, где будет городская стража.
– Не возражаю, только не вздумай учинить какую-нибудь пакость. Ты умрешь первым, – предупредил его.
– Я – деловой человек, мое слово дорого стоит! – с заискивающей улыбкой перефразировал он меня.
