Ехали тихо, стараясь не поднимать пыли, чтобы не выдать себя, поскольку в окрестностях могли встретиться их дозоры, и даже если сама пыль была бы не видна, ее запах оставался бы в воздухе. Мы, шесть закаленных в боях воинов, направлялись навстречу с врагом, о численности которого ничего не знали, кроме того, что она определенно превосходила нашу собственную.
Сколько раз такие парни, как любой из нас, здесь, на Западе, выходили победителями в бесчисленных, всеми забытых, никем не описанных боях! Однажды я повстречал плоский камень, на котором была нацарапана история пяти человек, отважившихся бросить вызов западным горам в поисках золота. Пятерка зашла слишком далеко. В тот момент, когда появились завершающие строки надписи, трое из них уже погибли, а двое доживали свои последние минуты. Их имена записаны на том камне, но кто вспомнил когда-нибудь этих людей? Остались ли у них родственники, друзья? Кто ждал их возвращения? Узнал ли кто-нибудь, что произошло на самом деле? А сколько еще подобных моментов кануло в Лету не увековеченными в камне историй, участники которых не нашли и нескольких минут, чтобы оставить свое посмертное послание потомкам?
Те, кто ехал сейчас рядом со мной, были сродни героям всех древних войн со времен сотворения мира, преследовавших свою удачу до кровавого конца или тяжелой победы. Даже в свой последний час я не мог бы пожелать себе лучших компаньонов.
Холмам и прериям, по которым пролегал наш путь, не было конца. Всю ночь напролет, пока рассвет не залил небо красным светом, мы не покидали седел. В полдень, когда солнце палило вовсю, въехали в крошечную ложбинку между холмами и, пока один из нас стоял в дозоре, быстро сменили лошадей и отправились дальше. О поезде, который вез наемников Макдональда и Шеллета, я надеялся разузнать у телеграфиста.
Наконец мы добрались до станции, остановились и незаметно, не приближаясь, разведали местность. Никаких подозрительных следов не обнаружили. Но что-то все же не давало мне покоя. Я нервничал. Большая неосторожность считать противника глупее себя. Макдональд и его компания уже знают о нашем отсутствии. Следовательно, уже готовятся напасть на лагерь или передислоцируют свои силы. Людей у них достаточно. Боеприпасов, в том числе и пороха, не занимать.
Они могли пойти дальше — попробовать отрезать и уничтожить нас. Однако я сомневался, что им была известна причина, заставившая нас исчезнуть. Макдональду вряд ли пришло бы в голову, что шесть человек способны отважиться остановить пятьдесят или даже больше вооруженных головорезов.
Роди Линч отделился, чтобы провести более глубокую разведку вокруг станции. Галардо направился в другую сторону, где-то, замкнув окружность, они должны встретиться. Остальные дождались, пока парни скрылись из виду, и поскакали к станции.
Телеграфистом здесь работал худощавый, жилистый молодой ирландец с лицом, напоминающим карту его собственного острова. Ему едва перевалило за двадцать, и вокруг него царила язвительная шальная атмосфера, которая была мне по душе.
— Мегари, — позвал я, — похоже, для тебя есть работенка.
Мегари спешился и медленно вошел в станционное здание, а мы поскакали к стойлу позади салуна, где и оставили лошадей.
Станция строилась с тем расчетом, чтобы служить одновременно фортом. Конюшня представляла собой наполовину блиндаж, наполовину землянку. Сделали ее надежно. Второй этаж салуна нависал над нижним подобно блокгаузу, так что никто не мог атаковать окна или двери, не будучи замеченным сверху. В полу второго этажа имелись бойницы, которые позволяли вести огонь прямо по атакующему дверь неприятелю. С выступа возле одной из бойниц спускалась веревка, на которой висела высохшая рука индейца, напоминавшая мне историю ее появления.
Во время очередного нападения один индеец, надеясь открыть дверь, просунул руку в бойницу, пытаясь нащупать ручку. Руку тут же отрубили и повесили в назидание остальным. Никто больше не пробовал повторить опыт.
Большой зал салуна пустовал. Только хозяин, выполнявший функции бармена, стоял, склонившись за стойкой, и изучал газету месячной давности.
— Прочитал ее уже третий раз, — тоскливо сообщил он. — Больше читать нечего. Я запомнил все этикетки на банках и бутылках в этом доме.
— У меня в сумке есть одна книжка, — утешил я его, — могу оставить тебе.
— Это случайно не новелла из серии «Пони экспресс»? Я без ума от них. Очень захватывает. — Он выставил несколько бутылок. — Факт, я бы с удовольствием почитал одну из них. Мне пока не представился случай спасти белую арийскую женщину от краснокожих. Если на то пошло, я только однажды видел здесь белую женщину, но даже индеец не стал бы на нее нападать.
— В конце концов, все выдумки, — улыбнулся я.
— Ладно, зато интересно. К тому времени, как до меня дойдет, что они нафантазировали и как должно быть на самом деле, здесь вырастет город и дети пойдут в школу.
— Думаешь, это когда-нибудь случится? — спросил Д'Артагэ.
— Почему бы и нет?
— Как твой бизнес? — поинтересовался я.
— Шутить изволите? За три месяца не видал и дюжины посетителей. Нет бизнеса, просто нет никакого бизнеса. Но должно наладиться… когда начнется перегон скота.
— Я не заметил ни души в окрестностях, — осторожно начал я. — Кто забредает в такие места?
Бармен погладил усы.
— В основном тот, кто работает с проволокой… Сейчас должны появиться посетители. Какая-то война начинается где-то на западе. Вы, ребята, если хотите пострелять, езжайте туда. Да, позавчера приехал человек, спрашивал о ганфайтерах. Фланаган, внизу на станции, обещал телеграфировать, чтобы прислали наемников.
Д'Артагэ удивленно покачал головой.
— Я просто погонщик, еду на юг встретить стадо, которое где-то задержалось. А где можно найти наемников, если мне вдруг понадобится? Может быть, в Техасе?
— Дьявол, не нужно так далеко ходить! Миссури, Арканзас, восточный Канзас — там предостаточно парней, которым все равно, в кого стрелять. Возьми, к примеру, Миссури. Тамошние охотники на белок застрелят любого — только раскошеливайся. Или компания Джеймса. У него много молодчиков, которые то приходят, то уходят. Ты найдешь там столько, сколько тебе нужно. Времена суровые — засуха. Но эти ребята халтурят, а не фермерствуют. А теперь еще Джассе. Не знаю, заработал ли он хоть один честный доллар. Занимался конокрадством еще до того, как связался с Квантрелом.
Д'Артагэ описывал глазами круги, а я молчал. Дай ему выговориться, и этот человек сам расскажет все, что нам нужно знать. Неожиданно мне в голову пришла мысль.
— Пойду принесу тебе книгу, — сказал я и вышел.
